тем, подумав, произнес Иваничев. – Значит, так сделаем: трактора сейчас отгоним…
– Да ты че, Ваньша?! – разом возмутились слесаря. – Бабы-то наши с утра уже около машинного двора крутились, носом чуяли… Твоя, кстати, тоже!
– Так мы на машинный двор и не поедем… За речкой встанем, где огороды. Огурчиков свежих нарвем, луку…
– Огурчики, это, конечно, хорошо… Да как бы бабы не проведали.
– Не проведают… Ништо у нас и пить-то! Ну, на дорожку…
Снова выпили, потом пошли к тракторам. Лешка – местный – оглянулся, махнул рукой Вовке:
– Ну, ты на какой трактор?
– Я? Ммм…
Мальчишка озадаченно зачесал заросший затылок. Видно было, что ему и туда и сюда хотелось, и вот сейчас никак не мог решить…
– К Лехе садись! – ухватившись за пусковой тросик, обернулся Иваничев. – А на «дэтэшке» так и быть, от речки поедешь… А то ведь мы… – Тракторист с усмешкой подмигнул слесарям: – …в ворота еще не впишемся – чини потом, да и Михалыч разоряться будет. Ты, Вовка, попадешь, в ворота-то?
– Попаду! – обрадованно закричал мальчишка. – Обязательно попаду, дядя Ваня!
– Ну, тогда беги к Лехе.
Завелись, застрекотали, зарычали двигатели, обдавая округу сизым солярным чадом, и сидевший в кустах Лешка вздохнул, провожая трактора долгим завистливым взглядом. Эх, сейчас бы самому вознестись в просторную кабину «МТЗ», врубить передачку да с ветерком по лесной дорожке… Впрочем, можно и не с ветерком, можно и в гусеничнике фрикционами поворочать… нет, в гусеничнике, пожалуй, сейчас пыльно да жарко… хотя и в «МТЗ» не лучше.
Все, уехали! Лишь где-то за лесом слышалось приглушенное рычанье двигателей. Лешка выбрался из кустов, уселся на мягкую моховую кочку и долго сидел так, не обращая внимания на зной, и смотрел перед собой невидящим взглядом. Мысли путались… Еще бы… Он – вот он, здесь, на кочке и – одновременно – там, в синей кабине трактора. Было от чего задуматься.
Просидев так какое-то время, юноша тряхнул головой и, подойдя к болотине, нагнулся, плеснул в лицо теплой болотной водицей. Походил по кочкам, поел кислой брусники… и вдруг улыбнулся. А чего грустить-то? Он ведь теперь дома! Не в рабстве, не с тяжелой саблей в компании подозрительных личностей, не в чужедальней стороне – дома. У себя. А значит с чего грустить? Вот тот парень… пусть он будет сам по себе, а он, Лешка, как-нибудь выкрутиться. Слава Богу, не сталинские времена, о которых как-то рассказывал Владимир Филиппыч, воспитатель из детского дома. Да и вообще, то, что Лешка был детдомовским сиротой, сейчас, в данной ситуации, выходило куда как на руку. Родителей-то нет, любимой девушки – тоже, как-то не сложилось пока, а значит – делить нечего, вернее, некого. А надобно просто выстроить свою жизнь, с учетом… гм… некоторых обстоятельств. Во-первых, для начала хорошо бы раздобыть денег – купить одежду, еды… Да, еды бы неплохо – на ягодах долго не вытянешь, и так уже желудок сводит. В принципе, можно к дачникам пойти, дров наколоть,
