Кролика Банни в качестве свидетеля в суд.
– А если все так и было на самом деле? Если ваш сон – настоящий отрезок прошлого, который прокручивается у вас в памяти?
– Информация извне приходит не так. Как-то у меня была клиентка, которая приходила пообщаться с умершей бабушкой. Ее бабушка явилась на сеанс, показала мне Великую китайскую стену, площадь Тяньаньмэнь, Мао Дзэдуна, печенье с предсказаниями. Казалось, она делала все, что в ее силах, чтобы я произнесла: Китай. Поэтому я спросила у клиентки, бывала ли ее бабушка в Китае, увлекалась ли фэншуй или чем-то подобным, но клиентка возразила, что это совершенно не похоже на ее бабушку. Все это какая-то бессмыслица. Потом бабушка показала мне розу. Я сообщила об этом клиентке, и та сказала: «Моей бабушке больше нравились полевые цветы». Я думаю: «Китай… роза… Китай… роза». И тут клиентка смотрит на меня и говорит: «Знаете, когда она умерла, я унаследовала китайский сервиз. На нем изображена роза». Я не понимаю, почему бабушка показывала мне китайские блинчики с овощами, вместо того чтобы просто показать соусник с нарисованной на нем розой. Это я и пытаюсь до тебя донести – слон на самом деле может обозначать не слона. Это может быть намек на что-то другое.
Я недоуменно смотрю на экстрасенса.
– Но вы же дважды сказали мне, что она не умерла.
Серенити медлит с ответом.
– Послушай, ты должна знать, что у меня не идеальный послужной список.
Я пожимаю плечами.
– Если вы облажались один раз, это не значит, что облажаетесь снова.
Она открывает рот, чтобы ответить, но потом резко захлопывает его.
– В прошлом, когда вы занимались поиском пропавших, – продолжаю я, – как вы это делали?
– Брала вещь или игрушку ребенка. Потом отправлялась с полицией на место исчезновения, пытаясь по минутам воссоздать, что видел ребенок, – отвечает Серенити. – Иногда меня посещало… озарение.
– Как это?
– Как будто в голове что-то мелькало: уличный знак, какой-то пейзаж, модель автомобиля, однажды даже аквариум с золотой рыбкой, который, как потом оказалось, находился в комнате, где держали ребенка. Но… – Серенити беспокойно ерзает, – вероятно, мои экстрасенсорные каналы немного засорились.
Не понимаю, как экстрасенсы могут не ошибаться, если – по словам самой Серенити – информация, которую она получает, может содержать как прямое указание на что-то, так и нечто совершенно противоположное. Мне кажется, что гадание – это самая безопасная на свете страховка. Да, возможно, что слон, которого видела Серенити, в действительности метафорический образ огромной преграды, с которой столкнулась мама, но, как сказал бы Фрейд, может быть, слон – это всего лишь слон. Есть один способ узнать.
– У вас есть машина?
– Да… А что? Зачем тебе машина?
Я иду в противоположный угол комнаты, заматываю шею маминым шарфом. Потом открываю один из ящиков, который уже обыскивала, когда только приехала, – там я заметила связку
