софе устроились любители уюта:
АНТИКВАР – большой, грузный человек с постоянно улыбающимся лицом;
МАХНО – сухой, чернокудрый, круглые очки и цветной шёлковый платок на шее делали его похожим на художника;
ИВАНЫЧ – далеко в возрасте, но в движениях быстр, щёки были прорублены морщинами, породистый нос, свитер, брюки и туфли – белые.
Пеликан опирался руками в край стола, разгружая и поддерживая, таким образом, поломанную сутулую спину. Сипел сердито:
– Берлога у тебя, Иваныч, как изба старовера.
– Почему это? Деревяшки што-ли эти… – Иваныч обвёл взглядом интерьер своего шале.
– Ты, Пеликан, не в Туруханске, в Альпах сейчас! – это Антиквар подал голос со своего места.
– Понятно, что заграница, – вновь засипел Пеликан. – А, вот, брёвнышки то наши, русские!
Пеликан залаял сухим кашлем, вытер слёзы. Присутствующие почтительно ждали. А он продолжал гнуть свою патриотическую линию:
– Листвянка, она ведь только в России произрастает!
Махно давно знал этого «патриота» и начал уже опасаться, что важный разговор может перейти в коллективное исполнение народных песен.
– Господа, господа, время… Ну, давайте уж ближе к делу! – поторопил он собравшихся.
– И то! – согласился с ним Иваныч. – Руслана ждать не будем?
Он посмотрел через стол на Монгола, изобразив бровями вопрос.
– Звонил, – Монгол ответил быстро и объяснил доходчиво. – Он ещё в Базеле. Херова лавина на дорогу сошла!
– Ладно, – решил Иваныч. – Как говориться – семеро одного не ждут!
Он повернулся в сторону столика с бронзовой красавицей, разлёгшейся на его поверхности, посмотрел через него в угол, где дымилась сигара, и где поблескивали в конусе света носки лакированных туфель.
– Давай, Банкир, твой выход! – пригласил он сидящего в углу.
– Да я отсюда, Иваныч, пару слов… – куда, действительно, Банкиру торопиться? Он повернулся к столику, придумывая, как бы пристроить сигару, и пристроил её на край стола.
– Значит так, братва, молодые наши таланты, смена, так сказать, доломала шифр моего дедушки. Прочитали-таки, его записки!
– Во! – заколыхался на мягкой софе Антиквар, его улыбка распахнулась до ушей. – Я же говорил – не зря ребятишек в Англии учим!
– Да, да… – согласился с ним Банкир. – Ученье – свет, и так далее!
Махно в нетерпении поправил платок на шее, поторопил:
– Давай, Банкир, давай, брателло! Про дедушку! – он даже наклонился вперед, навстречу тому, что хотел, ну очень хотел услышать. – Ну, что он там, в натуре, написал про золотишко?
– Кстати, братва, пока не начали о золоте, – перебил его Монгол – Договоримся сразу, что объявление в газеты давать не будем, справимся своими силами!
«Источнику
