смотрела на меня как на тяжело больного. Ну а что было делать? Не мог я больше молчать и всё.
– Смотри, вон мост, – сказала она.
Дальше по берегу и правда был виден мост. На ту сторону реки. Только при чём здесь мост. Я поймал себя на том, что медленно покачиваю головой, и, кажется, тихонько постанываю. Для кого это я? Для неё? Или всё само-по-себе происходит? Ну! Что надо дальше-то делать? Или говорить? Ничего не понимаю… Бред какой-то. Ну!
– Лёша, – сказала Алиса, – ты меня слышишь?
Я понял, что слабо реагирую, но почему-то не хотелось говорить. Я кивнул, мол – слышу.
– Ты куда собирался, когда меня встретил, – сказала она, – снова туда? В переулок?
– Да, – сказал я.
– А теперь?
– Может, по мосту? На ту сторону?
– Ну… если хочешь. Только зачем?
– Не знаю. Может, там кофе где-нибудь есть… Или… Не знаю, Алиса. Правда, сам не знаю.
Но всё-таки меня уже и правда отпустило. Уже было не так холодно внутри. Не так больно. И я уже мог всё-таки что-то говорить. И даже, наверное, опять мог куда-нибудь идти.
– Ты всё ещё хочешь кофе?
– Собственно, нет, – сказал я, – теперь бы чего-нибудь посущественнее.
– Стакан рому.
Я вздохнул несколько раз. Ну, улыбнись, сказал я себе. Пора уже тебе улыбнуться. Что-нибудь такое скажи, ты же поэт, ты выдумщик. Где твоя выдумка? Выдумывай давай. С детской непосредственностью. Что там насчёт рому? Ром – это откуда-то из книжек, да? Точно, из книжек. И я – улыбнулся. И сказал:
– Так всегда в книжках разговаривают, да?
– В журналах. В «Иностранке».
– Так опять же – значит, в художественных произведениях.
– Откуда ты знаешь, может о нас уже написали. Или напишут.
– Пойдём через мост, – сказал я, – посмотрим – что там. Пойдём?
– Пойдём, – сказала она.
И мы пошли. Под ногами по-прежнему похрустывал ледок, иногда – заледенелая, блёклая трава. Небо затянуло сизой зимней дымкой, какая может иногда неделями висеть над городом. В такую погоду даже ветра настоящего не бывает – вместо него откуда-то берётся злющий ледяной сквозняк. Я смотрел на Алису и думал, что надо бы где-то погреться – у неё был совсем замёрзший вид.
– Дай-ка мне руку, – сказал я, – смотри – какие у тебя лапы красные…
– А у тебя?
– У меня карманы тёплые.
Она послушалась. Руки у неё и вправду были ледяные. Я их по очереди грел. На мосту оказалось совсем холодно. Злой сквозняк свистел и норовил забраться за шиворот, за обшлага, леденил уши, нос, щёки, даже ноги начали мёрзнуть. Кажется, зима не на шутку решила начаться. Рановато в этом году. Но это ерунда. Это – снаружи.
Мы шли, сгибаясь от ветра, словно полярники из фильма про красную палатку. Было даже уютно от того, что так холодно. Мне. Но не Алисе, всё-таки.
– Какой
