угреватый. Стремление показать себя знающим победило желание утаить информацию от конкурентов. – Полиция первым делом на нее и грешила. Но вышло так, что господин Грамс рассчитал свою задолго до нападения, а госпожа Павлова отпустила к родным. То есть прислуга, да и то – приходящая, имелась только у полковника и господина Коховского.
– Что же пропало? – обратился Бирюлев к Матрене.
– Так я ж не знаю. Гляжу, вроде не хватает кое-чего…
– Чего?
– Ну, вот часы у Леха Осиповича были. Большие. Золоченые. В кабинете стояли. Фигурка мраморная в спальне. И еще…
Не дослушав, репортеры бросились наперерез двум сутулым фигурам, подходившим к дому.
– Это снова невидимые? Четвертый случай?
– Кто-то подозревается?
Выставив вперед ладонь, старший сыщик – вислоусый и хмурый – без слов проследовал дальше. Тот, что помоложе, немного отстал и собрался что-то ответить, но, взглянув на коллегу, тоже решил сохранить молчание.
Кивнув городовым, сыщики зашли в дом.
Одновременно послышался хлопок и запахло магнием. Однако, судя по выражению лица, фотограф в сделанном кадре сомневался.
Репортеры вернулись на свой пост у входа.
– Четвертый случай, говорите? – спросил, подойдя ближе, господин в бежевом сюртуке и котелке.
– Да, и все с периодичностью в две недели, – отвечал, внимательно глядя на дверь, угреватый.
– Как вы сказали? Невидимые?
– Так их прозвали. Проникают в дома, не оставляя следов взлома.
– Однако. Кто бы мог подумать, – зевака сокрушенно прицокнул. – И как же они это делают? Подбирают ключи?
– Похоже на то. Если бы жертвы впускали их сами, то двери не остались бы запертыми. Но есть и другие странности, – язык угреватого окончательно развязался. – В полиции говорили, что погибшие не сопротивлялись. Их как будто застали врасплох.
– Спали?
Репортер покачал головой.
– Видели бы вы, где их нашли! Посмотрел я на двух последних.
– А я лично самого первого обнаружил, – вставил Бирюлев.
– И вещи. Никакого беспорядка. Они точно знали, где что лежит. Не брали все подряд. Сейф полковника… – угреватый кашлянул и пресек поток откровений. – Орудует банда. Это всем очевидно.
– Верно говорите, – откликнулась позабытая Матрена. – Я поняла, что в комнатах что-то не так, но если бы не Лех Осипович, то и внимания бы…
– Неужто всех убили тут, у нас? – перебил рабочий с разбитой губой и глубокой ссадиной на переносице – долговязый и до того худой, что поношенная поддевка висела на нем мешком. Он уже давно прислушивался к разговору.
– Не совсем. Здесь проживал только господин Грамс. Полковник и госпожа Павлова жили в других – и разных – кварталах.
– Мануфактурщица, –
