зарядить, то выстрел семеркой будет гораздо более точным, чем любой другой дробью. Поскольку герцог был весьма искусным стрелком, лорд Лайонел ограничился тем, что вскользь буркнул что-то о новомодных причудах и спросил, какое ружье племянник брал на охоту.
– Мэнтон, – сообщил ему герцог. – Я решил испытать новое запатентованное ружье Джозефа Мэнтона.
– Я вот уже тридцать лет покупаю свои ружья только у Уокера и Молтби, – провозгласил его светлость. – Но молодежь не желает пользоваться опытом старших! Полагаю, ты мне сейчас сообщишь, что эта новая запатентованная штука обладает какими-то особыми достоинствами!
– Мне это ружье кажется более компактным, да и обращаться с ним удобнее, – ответил герцог.
– Надеюсь, Джилли, ты не промочил ноги? – вмешалась в их разговор леди Лайонел. – Ты же знаешь, тебе нельзя перемерзать. У тебя сразу начнет болеть горло, и я только на днях думала о том, что не могу припомнить, как зовут того милого доктора, который рекомендовал нам электричество. Ты был совсем маленьким и, наверное, не помнишь, но тебе это очень помогло, хотя твой дядя был категорически против.
– Разве Борроудейл не знает, что ты уже спустился к ужину? – громко произнес лорд Лайонел. – Так мы и до шести часов за стол не усядемся!
– Электричество тогда было в моде, – безмятежно гнула свою линию тетя. – Я могу назвать не меньше дюжины своих знакомых, которые прибегли к этому лечению.
– Это было то, что капитан называет бумом, – произнесла мисс Скэмблсби, предваряя свое замечание смешком, неизменно вызывавшим у его светлости раздражение.
Лорд Лайонел любил своего сына и очень гордился им, но ему не нравилось, когда кто-то цитировал его высказывания, поэтому он поспешил заявить, что чрезвычайно не одобряет жаргонные словечки.
Мисс Скэмблсби пришла в замешательство, от которого ее спас Борроудейл. Возникнув на пороге, он провозгласил, что ужин подан. Герцог подошел к тете, помогая ей подняться с дивана. Мисс Скэмблсби накинула на плечи шаль. Мистер Ромси подал ей веер и сумочку, после чего все дружно вышли в холл и направились к двери в столовую.
Здесь герцог занял место во главе стола, где для него был приготовлен огромный стул из резного дуба, а лорд Лайонел расположился на таком же стуле за противоположным концом стола. Леди Лайонел села справа от племянника, мистер Ромси и мисс Скэмблсби уселись на стулья напротив.
Лорд Лайонел предпочитал простую, непритязательную еду, поэтому, когда семейство ужинало в одиночестве, в Сэйл-Парке делали всего две перемены блюд. Сегодня в качестве первого блюда подали черепаховый суп в большой супнице, вслед за которым вынесли рыбу, а затем оленину. Кроме того, на столе появились, сменяя друг друга, свиные котлеты под соусом Робер, нашпигованное говяжье филе, телячья грудинка с трюфелями и тушеная ветчина. Но поскольку милорд в еде всегда был весьма умерен, а у герцога вообще никогда не было особого аппетита, то единственным человеком, воздавшим
