в сверкающий костюм. Девушки защебетали от волнения. – Не Китаев, – разочаровала их она. Щебет поутих. – Девочки, там его охрана. Все русские богачи сегодня в зале, я уж не говорю о селебрити с Недели высокой моды, журналисты толпятся у порога. Я сейчас упаду в обморок!
– Смотри, Джиджи, – перекрикивала гомон Лулу, – может, все не так уж плохо в конечном итоге?
– Значит, он прислал своих дружков, – проворчала она. – Одна ночь недели не сделает. Мы просто в новинку для скучающего, избалованного женским вниманием, наглого…
Но ее лучшая подруга уже подбежала к выходу с другими девочками. Они дружно волокли за собой двухметровые перьевые хвосты, привязанные к талии, для первого выхода на сцену. Вздохнув, Джиджи поспешила за остальными.
Нельзя пренебрежительно относиться к посетителям, учитывая, что они регулярно выступали перед полупустым залом, а этот год был самым неудачным.
Халеду Китаеву не было ни малейшего дела до кабаре. Он не станет сохранять театр и их рабочие места. У него нет личной заинтересованности, он выиграл кабаре в карты! Все, что его волновало в данный момент, – танцовщицы. Первой оказалась Соланж, но Джиджи с легкостью смогла представить, как он выбирает одну за другой девочек из труппы.
Джиджи прошуршала по полу своим тяжеленным плюмажем из перьев, как и остальные девочки. Представление начиналось.
– Мадемуазель?..
– Валенте.
– Мадемуазель, я боюсь, что не могу дать вам информацию, которую вы ищете. Наш отель ценит право наших гостей на частную жизнь и конфиденциальность.
Консьерж профессионально ей улыбнулся. Только французы могут добавить в свою улыбку некий намек на превосходство.
Джиджи знала, что ирландский акцент ей только помешает. Надо было взять с собой Лулу, которая была наполовину француженкой. Ее карие глаза, как у Одри Хепбёрн, и деликатная женственность заставляли мужчин терять голову и мчаться ей на помощь. Джиджи всегда рассчитывала только на себя и, пожалуй, чересчур много смеялась, что всегда задвигало ее на второй план.
Придется работать с тем, что есть. Этим утром Джиджи покидала квартиру в такой спешке, что даже не накрасилась, лишь успела наскоро вымыть голову, и теперь с еще влажными и растрепанными волосами она скорее напоминала выдру.
– Но как мне с ним связаться? – снова попыталась она.
– Мадемуазель может попробовать позвонить.
– Вы дадите мне его номер?
– Нет. Я предполагал, что вы его и так знаете, – ведь вы сказали, что он ваш друг.
– Ну, вообще-то мы не совсем друзья, – начала увиливать Джиджи. Она терпеть не могла ложь и недомолвки, поэтому решила сказать правду. – Я его сотрудница. Я танцовщица из «Синей птицы».
Впервые консьерж посмотрел прямо на нее, а не куда-то в район ее плеча.
– Вы танцовщица?
Она расслабилась. Танцовщицы нравятся всем.
– Да, месье.
– Значит, это
