вашими людьми Квартиру… Сколько у вас солдат?
– Примерно триста пик. Верных. Есть ещё колеблющиеся – эти пойдут, куда ветер дунет.
– Достаточно. За нас стоит пик 100–150.
– Ого!
– Любовь женщины, мой милый – это непобедимое оружие.
– Значит, армия за нас.
– Стянуть надёжные части к Столице вы можете?
– Да, конечно; правда, только в три дня. А вы?
– Все наши в Столице. Разве можно любить на расстоянии?
– Первый день – жизней не жалеть. Кровь, кровь и кровь! Потом сыграем в добродетель и гуманизм.
– Не будет ли это слишком… громко? Представь – сотни солдат у Квартиры, резня на улицах, общий переполох?
– А ты думаешь, всё должно быть тихо?
– Как объяснить народу?
– Гнусный Враг с Каверзного Острова совершил внезапную атаку на Квартиру. Доблестные воины Великой Бабушки отразили коварное нападение и спасли бесценную жизнь Нашей Любимой. Переоденем десяток трупов в какие-нибудь пёстрые тряпки и выставим на всеобщее обозрение: поверженный Враг.
– Ты моё солнышко…
– Агни!
– Да, да, да…
По всем законам здесь бы надо дать описание рассвета. Туман от земли, неясные силуэты леса, светлеющее небо… Но ведь, чёрт побери, нельзя, невозможно, не в человеческих силах описать природу так, чтобы вся она, живая, предстала перед глазами читателя. Вот я прошлым летом взял на дачу Тургенева. Красиво написано, наблюдательность видна, редкостная любовь к природе. А закроешь книжку, выйдешь в лес – мать честная! Да что там книжечки, что всякие описания да расписыванья, пусть хоть самого Ивана Сергеича! Пустяки это всё перед великой Матерью-природой. Только крошечку, малую крошечку может описать сочинитель, да и то не так хорошо, как оно на самом деле есть. И браться за это не стоит. Писатель может лишь напомнить читателю то, что тот сам уже повидал и полюбил – и всё. А попробуй слепому опиши… ну хотя бы обычную берёзу. Не выйдет ни хрена! Значит, нечего разводить пейзажные красоты на бумаге. Надо просто обращаться к памяти читателя: так, мол, и так, дорогие товарищи, представьте себе, что было раннее утро на опушке елового леса; солнце ещё не взошло, и стоял негустой туман – у самой земли. Или: вообразите солнечный полдень, дорогу через поле зрелой пшеницы и тёмную полоску леса справа на горизонте. Видел, знает, представит. А не видел – ну и чёрт с ним, всё равно не поймёт!
Ладно, поехали дальше. Значит, там рассвет, лес, туманчик и прочее в таком духе.
– И всё-таки есть в твоём плане изъян.
– Какой?
– Как объяснить народу, что наши солдаты бьют наших же? Ведь так и будет.
– Чего проще, дорогая. Объявим, что Враг подкупил горстку недостойных наших соплеменников, жалких тщеславцев и отщепенцев.
– У тебя государственный ум, кролик.
– Что? Как ты назвала меня?
