и при этом ненавидят всю Россию в духе Смердякова. Недоразумение следует развеять. Правильно было бы этих людей относить к анархистам, сепаратистам, а то и просто к неучам. У всех этих людей общее – ненависть к государству Российскому, а также к русским культурным традициям – в особенности к Православию. И эта ненависть распространяется на русский народ – носитель государствостроительной миссии и веры Христовой. Русофобия несовместима с русским национализмом, но некоторые лица, называющие себя националистами, русофобией не гнушаются.
В последние годы национализм приобрел новое измерение, которое раньше было нам недоступно из-за того что против русских, единственной политической нации в России, ведется настоящая расовая война. Мы сталкиваемся с русофобским расизмом, и поэтому в русской интеллектуальной среде возникла своего рода форма самозащиты: представление о том, что русские – это не просто изобретение истории или какая-то политическая случайность, русские определяются родством!
Народ – это родственники, все мы родня, пусть отдаленная, но значительно более близкая между собой, в сравнении с «дистанцией», отделяющей нас от других народов. Мы признаем это родство, и в этом смысле изучение естественнонаучных дисциплин, связанных с исследованием и описанием этого родства, – это путь к поддержке своей собственной нации, к тому, чтобы она существовала в истории как одухотворенное физическое тело. В качестве трудов этого направления мысли стоит рекомендовать для чтения «Расологию» Владимира Авдеева, «Русский генофонд на Русской равнине» Елены и Олега Балановских, книги, статьи и интервью Анатолия Клесова. К ним стоит приложить мою книгу «Образ врага. Расология и политическая антропология». Отметим, что все указанные авторы были подвергнуты шельмованию со стороны «еврейской общественности» во главе с неким «историком» В.А.Шнирельманом, которого, разумеется, интересовала не научная ценность текстов и результаты исследований, а шельмование базиса русской идеологии.
Тем, кто любит Россию, надо сегодня отчетливо понять всю остроту момента, когда прояснилось основное противоречие эпохи. Оно не в противостоянии наций и государств. Ключевое противоречие – между нациями, стремящимися быть суверенными, и глобальной олигархией, внедрившейся теперь в Россию в форме либеральной бюрократии, творящей одновременно деспотию, олигархию и анархию – все неправильные формы государственной жизни, отягощенные к тому же еще и тиранией – диктатом чиновника, вставшего над законом. Мы, русские, прослывшие самым непокорным народом, стоим перед угрозой потери России как своего государства. Обратно его нам никто не вернет. И тогда русские будут опозорены на века и прокляты поколениями наших потомков, которым мы оставим только рабскую жизнь и вымирание на пепелище некогда великой страны. Отвратить эту угрозу – наша общая задача. Знать, как это возможно, мы можем
