Вот оказался Распутин в столице. Что он мог предложить алчному городу, охваченному всеобщей тревогой (перед 1905 годом!)? Какой капитал принес с собой? Если и было что настоящее, то это навыки, приобретенные в Тюменской лечебнице. И кой-какие знания, например, о древних иудеях, лекарях и просветителях, через видимость блага подчиняющих себе и тела и души страждущих, там же, в лечебнице приобрел. Бродяжничество по Сибирским трактам и трактирам, тоже в то время вещь поучительная. Ну, вот и все. С этим в Петербурге далеко не поедешь. Но еще великолепная привычка стоять и молчать – присутствовать. Смотреть бессмысленно и молчать, опять же только присутствовать. Благо, что физиономия подходящая. Молчи с такой физиономией, остальное за тебя «людишки додумают». К 1911 году Григорий Ефимович, как показывают его письма к царям и многочисленные телеграммы, записки, записи его телефонных разговоров, научился говорить. Но по особому. Не на слова делал акценты, а на неожиданные паузы, которые ловко вставлял в самых неподходящих местах («Маменька, – так он звонит из Петербурга в Царское село Александре Федоровне, – сообщаю тебе и жалуюсь, так… (длительная пауза – Е. Ч.), как Столыпин готовит (длительная пуза) … бяку мне… (пауза). Гриша»). Если же и говорил плавно, но монотонным, убаюкивающим, заговорческим полушепотом, заставляя свою аудиторию пассивно воспринимать его (как в случае в камероновой галерее). Сам он с детства погружался в грезы-на-яву и знал, как погружаются в них и другие. Знал и мог этому ловко способствовать.
Но, старясь проникнуть во внутренний мир этого, вулкано-подобного темного создания, появившегося на свет божий в облике Григория Распутина, мы все больше и больше убеждаемся, что был он, Григорий Ефимович, существом верующим. И верил он… в себя, как бога. Думаю, что он действительно периодически очень сильно ощущал себя Христом и это передавалось другим, его приближенным: и Александра Федоровна, и Анна Вырубова, и сам Николай II, называли его Христом не из-за большого к нему уважения (а последнее, конечно, имело место быть) и не для того, чтобы польститься (что нередко все они делали), а в силу внушения, которое шло к ним от Распутина. Натура раздвоенная, внутренне болезненная (все тот же результат кровосмешанных браков). Распутин невольно передавал свое сильное внутреннее напряжение окружающим. А это воспринималось, то как гипнотизм, то как магнетизм, то как аура или индусское биополе. На самом деле это было обычное психическое напряжение и непроизвольное индуцирование (психологическое заражение), легко поддающихся этому лиц.
Как-то Распутин сказал: «…Когда мы получаем от господа какое-нибудь боголепие и его потопчем, то сделается в нас пустота, святыня не у места». Говорил он это под впечатлением о Бейруте, где Распутин побывал по пути в Иерусалим, где Георгий Победоносец сокрушил змия. Говорил он, конечно, не о себе. Но сказал о себе весьма точно.
5. Одна
