женам: «Почему ты не можешь делать то, что его жена?» Дочь Ура заботилась о своем первенце и хотела, чтобы из гнезда выпал еще один птенец, которого она выходит, но этого так и не случилось. Ловкие пчелоеды стремительно носились по вади, а жаворонки слетались поклевать созревающие зерна. Порой на краю поля под скалой паслись оленята, и из гущи кипарисов ухали совы. Какие хорошие стояли времена!
Для Ура и его зятя эти золотые дни стали воплощенной мечтой. Под влиянием юного родственника Ур вернулся к охоте, и каждое утро они отправлялись на поиски добычи в дальние концы вади или к болоту. Забавно было наблюдать за ними. Впереди широко вышагивал молодой охотник, а за ним, давая ему указания, поспешал коренастый кривоногий Ур. Он хотел научить молодого всем секретам этой земли. Порой, нападая на след вепря, молодой охотник оставлял Ура сторожить найденный след, а сам, легко добежав до пещеры, созывал ее обитателей на облаву. Но чаще всего они охотились только вдвоем, и старик это ценил.
Время от времени Ур чувствовал дыхание смерти. У него уже выпало несколько зубов, и после двух или трех часов подъема в гору ему уже не хватало дыхания. Он чувствовал, что пора уходить, и, хотя испытывал свойственный всем живым созданиям страх перед смертью, радовался, что его зять такой отменный охотник. Парень был ловок и отважен. Ур надеялся, что таким станет его сын. Зять владел копьем лучше самого Ура, а когда Уру выпадало время учить его разным приемам, как уворачиваться от клыков вепря, зять чаще всего превосходил старика.
– Он великий охотник, – с гордостью сообщал Ур, когда все собирались у огня. – Думаю, он лучше даже моего отца.
Молодые кивали, а старики помалкивали, потому что они помнили отца Ура.
Затем, как это часто бывает, когда природа не перестает радовать и нежит солнце, силы, обитавшие у источника и в вади, нанесли удар, дабы напомнить людям, в каком мире они живут. На небе не было ни облачка, и детишки играли на солнце, как вдруг в вади ударила молния, и посевы занялись огнем. Общими усилиями людей, высыпавших из пещеры, пламя удалось сбить, но половина урожая сгорела, и внезапно для людей, обитавших у источника, ситуация с пищей разительно изменилась. От обильных запасов остались самые крохи. Семья Ура пыталась понять, что же могло вызвать удар молнии в такое время. И какие бы разумные объяснения ни предлагал Ур, его жена оставалась при своем убеждении, что кару вызвало увеличившееся благосостояние семьи, которое заставило забыть об уважении к неотъемлемым правам природы.
– Охотник убил собаку, – напомнила она, – а мы все радовались, что у него родился сын. И не бросили ни щепотки зерна в воду, что течет в вади…
И она без устали напоминала о прегрешениях и высокомерной забывчивости своих домашних, а завершила тираду словами, что силы, живущие в вади, разгневались на людей, и поэтому она должна водрузить какой-нибудь знак раскаяния, чтобы дать им знать: впредь ни она, ни ее муж не будут посягать на их права. Сын поддержал ее,
