где гнездятся ядовитые насекомые. Днем охотники брели по колено в зеленоватой воде, а ночью отбивались от укусов мошкары. Они слышали рык вепря и понимали, что он начинает паниковать. К утру они продолжили идти по его следу. Уходя от погони, кабан выбрался из болота и двинулся по прогалинам густого дубового и соснового леса. Перевалив холмы, он побежал в сторону пещер, но охотники неотступно шли по его следам. Огромный вепрь собрал все силы и затрусил по долине, пока охотники не увидели перед собой блестящую гладь моря Шепотов. Ур знал его еще с давних времен, но его названый сын тут не бывал. Они погнали кабана к южной оконечности моря, где из земли, пузырясь, били горячие источники, и здесь, в густых зарослях терновника и фисташковых деревьев, они наконец настигли его.
– Помни, что я тебе говорил! – крикнул Ур, когда они готовились напасть на зверя с обеих сторон. Сердце его отчаянно колотилось, и, оставшись один, он прошептал: – Я не должен сейчас умереть. Не должен, пока не убью кабана. Молодой не знает, как…
Молодой охотник с воплем взлетел в воздух – хитрый кабан подманил его поближе и смог дотянуться до него блестящими клыками.
– Падай в сторону! – заорал Ур, продираясь сквозь заросли, но юноша уже не владел телом в полете, ему не за что было ухватиться, и он снова упал на клыки, которые располосовали его. Прежде чем старый Ур смог прорваться сквозь сплетение ветвей, торжествующий кабан понесся на север, оставив за собой убитого молодого охотника.
В это мгновение на старика обрушилось и понимание безразмерности бытия, и мрачная саднящая тайна конфликта человека с окружающим миром. Он молча смотрел на тело своего названого сына и видел перед собой его жену и маленького ребенка.
– Это я был готов к встрече со смертью! – вскричал Ур. – Почему она выбрала его?
С северной стороны донесся хруст кустарника, сквозь который победно проламывался зверь.
– Почему торжествует это злобное создание? – застонал Ур, в отчаянии раздирая одежду.
Он вспомнил о ненужном монолите, который, чтобы такого не случалось, воздвигла его семья, и стал думать, что бы еще он мог сделать для спасения самого отважного из охотников. Что он упустил? Полный печали, стоя над телом человека, которого любил больше, чем свою жену, больше, чем источник или пещеру, он начал складывать слова, которые могли бы выразить горе его души:
Почему молодой охотник мертв, почему я живу?
Почему торжествует сумасшедший вепрь, почему он рычит?
Где тропа домой, почему она прячется?
Почему солнце прячет свое лицо, почему оно смеется над нами?
В нем все еще жила трагедия недавних дней. И к нему снова пришли те непонятные, загадочные мысли, которые посетили его в тот день, когда он увидел, как исказилось его отражение в воде. Кабан стал причиной этого ужасного дня или же силы куда более могущественные, чем вепрь, или молния, или ураган, – нечто, существующее вне всех их? В глубине зарослей он стоял над телом своего названого сына и думал.
