Бедно одетые, в сандалиях или босиком, ведя за руки детей, они с живым любопытством обходили коллекции, останавливаясь подолгу перед предметами, наиболее им доступными. Приходилось видеть, как загорелый босой старик, наклонившись к маленькому сыну или внуку, внимательно слушает ребенка, разбирающего по складам надпись на витрине».
В 1905 году Константин Бальмонт также был удивлен интересом простых мексиканцев – преимущественно потомков индейцев, а не испанцев – к истории: «Мексиканцы не интересуются своим прошлым. Я говорю о буржуазии. Простые indios, наоборот, постоянно посещают галереи Национального музея, хотя бродят там беспомощно».
На главной улице
В антропологический музей мы приехали на метро – лучший вид транспорта в огромном мегаполисе с непременными пробками на дорогах. А вот назад в центр города предпочли пойти пешком.
Ориентиром нам служил самый высокий небоскреб Латинской Америки. Башню Майор (Torre Mayor – «большая башня») – 55-этажный дом, высотой 225 метров – прекрасно видно издалека. На нее мы и ориентировались. Говорят, где-то наверху небоскреба есть смотровая площадка. Но охрана на входе нас заверила, что в воскресенье вход туда закрыт – по соображениям безопасности.
Небоскреб Торре Майор стоит в самом начале проспекта Пасео-де-ла-Реформа (Paseo de la Reforma – «дорога реформ»). Главный проспект столицы – широкая дорога с двух сторон от которой проходят пешеходные бульвары – тянется на дюжину километров через весь город, проходя лишь немного в стороне от Старого Мехико.
Проспект заложили в 60-х годах XIX века в период правления императора Максимилиана. Вначале его назвали авеню Императрицы – в честь жены монарха. Позднее проспект переименовали в честь реформ, проводившихся президентом Бенито Хуаресом (главная их суть – отделение католической церкви от государства и национализация большей части церковного имущества) – первым и до сих пор единственными мексиканским президентом – настоящим индейцем.
В конце XIX века этот проспект стал местом торжественных выездов и променада. Барон Роман Романович Розен, который в 1890 году стал первым российским дипломатом, посетившим Мексику, в своих мемуарах «Сорок лет на дипломатической службе» вспоминал: «Каждый день после полудня мы присоединялись к процессии экипажей, отражавших все богатство, манеры и красоты Мехико, которые катились по прекрасной авеню – Пасео де ла Реформа к дворцу Чапультепек, столь храбро защищавшемуся в свое время мексиканскими кадетами».
При строительстве проспекта в качестве образца для подражания выбрали парижские Елисейские поля. Сейчас он больше напоминает Новоарбатский проспект в Москве. При том, что проспекту уже 150 лет, выглядит он как новенький. Большей частью огромные небоскребы (Торре Майон – самый высокий, но не единственный) построены где-то на рубеже XX – XXI веков. А часть из них еще до сих пор строится.
