старик откинулся на дрова и обмяк. Правый широко открытый глаз певца с признательностью продолжал смотреть на Зараэль, когда она опустила руку.
– Снег. Везде снег. Как же он мне опостылел, – пробормотала она, подпихивая ногой к поленнице свалившуюся с неё котомку. – Получай свой приют.
Зараэль оглянулась на окна трактира. Голоса внутри стали тише. Того и гляди, на крыльцо вывалится кто-то из посетителей, или явится стража. Южанке ничуть не улыбалось быть застигнутой на месте преступления, и, надвинув глубже капюшон и с прежним аппетитом взявшись за еду, она скорым шагом покинула двор.
Она вернулась на причалы и примостилась у перевернутых лодок. У кромки воды росли снежные бугорки, то и дело слизываемые волнами, накатывающими из-под обледенелых причалов. Здесь было темно, тихо и холодно. Но возвращаться в жаркий, шумный, провонявший потом и горелым жиром трактир не хотелось. Слабо светилось окошко в домике портового распорядителя. Вскоре погасло и оно. Зараэль стряхнула крошки с колен, плотно закуталась в плащ и погрузилась в воспоминания.
На далекий стук колотушки и еле различимый протяжный голос сторожа «втора-ая стра-ажа-а» она пошевелилась, осторожно выглянула из-за края борта. Острый слух позволил еще издали расслышать скрип снега под ногами подходящих к причалам людей. Силуэт одного Зараэль узнала – ей недавний долговязый собеседник. Мерцающий огонек трубки время от времени освещал лицо его спутника – бородатого и длинноносого.
– Не видать еще, – оглядел пляж долговязый. – Подождем.
Бородатый согласно пыхнул трубкой. Они остановились невдалеке от того места, где затаилась Зараэль. Ждали молча, переминаясь с ноги на ногу. Южанка, наконец, решилась и вышла к ним.
– Я здесь.
Они повернулись на голос. Бородатый вынул изо рта трубку и зажег небольшой факел. Оглядел подошедшую девушку. В дрожащем свете Зараэль увидела, что поверх войлочной куртки незнакомца надета форменная накидка с изображением рыб, перепоясанная широким ремнем.
– Она? – спросил долговязый у бородатого.
– Кажись да.
Длинные, неожиданно сильные для худого тела руки, обхватили Зараэль. «Грабеж?» – промелькнула недоуменная мысль в голове у южанки. Она обмякла в руках долговязого, ожидая, что будет дальше. Бородатый снял с её головы капюшон, подсвечивая себе и с удовлетворением щурясь на сиреневые волосы.
– Она, – констатировал он, и кивнул своему спутнику. – Тащи.
Тащить себя Зараэль не позволила. Используя долговязого, как опору, она согнула колени и саданула бородатого в самое уязвимое место – меж ног. А когда он, выронив факел, пополз вниз, ударила носком под ухо. Взбрыкнув, бородач рухнул навзничь. Южанка скользнула вниз, высвободившись из захвата, и долговязый, сбитый с ног ударом под колени, повалился на припорошенную снегом береговую гальку. Браслеты отщелкнули пару стрел, и вновь наступила тишина. Зараэль с досадой
