он я, топчу родину старикашки Шекспира. Как насчет компании?
В субботу жди, кореш.
Хэмиш Манчини.
Прочитал два раза. Ни фига не понял. Прочел в третий раз и просек, что в эту субботу к нам приезжает Хэмиш Манчини! Ах, черт. Зря я, наверное, расписывал, будто живу в традиционной английской хибаре с соломенной крышей.
Родителям про письмо не сказал. Мама Хэмиша не жалует. Говорит, больно много этот американец треплется, всю обедню ей испортил «во время романтического отдыха с Лукасом».
После школы был у зубного, примерял вставной зуб. Пока я сидел в кресле, этот докторишко опять воспользовался своим преимуществом и наговорил уйму пакостей про наши британские зубы. Я его, конечно, понимаю. Сам он из Австралии, медсестра его из Малайзии, а живут под игом колониального тирана.
Обратно плелся целый час. Жуть как было страшно признаться родителям, что Хэмиш прилетает! Пес выскочил меня встречать, весь извилялся от счастья. Приятно все-таки, когда хоть кто-то рад твоему возвращению под отчий кров.
Дома я окружил свою бедную беременную маму всяческой заботой. И кофе подал, и ноги заставил на диван положить, и подушку сунул под голову а в руки – «Тайме». В кино всегда так делают (Кэри Грант, например, точь-в-точь так же за Дорис Дэй ухаживал).
Маме, конечно, понравилось, что с ней носятся. Сказала, что ей очень приятно, только времени рассиживаться нет, потому что через полчаса ее ждут на партию сквоша. Ну и ладно. Главное, у нее настроение поднялось, тут я про Хэмиша и выложил. Мама сразу глаза закатила и губы поджала, но смолчала. Наверное, это на нее беременность так благотворно действует.
Луна в первой четверти.
2330. Комната для гостей готова, в кладовке до потолка коробки с тыквенным печеньем, морозилка забита тушенкой, свиными ребрышками и кукурузными початками. Ванная сверкает не хуже, чем у американцев, даже пса вымыли и выскребли, а Хэмиш Манчини как провалился.
Девятичасовые новости смотрели всей семьей. За эту неделю не разбился ни один американский самолет. Сегодня тоже никаких крушений не было.
В одиннадцать вечера отец вышел из себя:
– Чтоб я сдох! Осточертело париться в воскресном костюме!
Ну мы и разошлись.
5 часов утра. Хэмиш в комнате для гостей. Бренчит на своей гитаре-нержавейке песни жителей Аппалачей. Из Хитроу он взял такси (между прочим, от аэропорта 130 миль пилить!). Таксист подвез его прямиком к нашему дому, но Хэмиш отказался верить, что попал по адресу. Полночи по району катались, искали хибару с соломенной крышей, пока таксист не вернулся к нам и не вытащил папу из постели. Хэмиш рассчитался ворохом зеленых.
Духов день.
С утра пораньше Хэмиш такое отмочил! Faux pas,[9] как говорят французы.
– Эй, Полин, – спрашивает, – а где ваш дружок Лукас?
От тишины на кухне у меня аж в ушах зазвенело. Отец выдержал зловещую паузу и ответил страшным голосом:
– Моя
Бестактность
