четверо, они красовались на своих крепких жеребцах, переговариваясь с толпой. Ловчие расположились квадратом, к центру которого вели тонкие железные цепи. Очевидно, там и находился пленник. Я вытянул шею, привстал на цыпочки – и отшатнулся.
Это был не волк. То, что стояло на четвереньках в железном ошейнике, к которому тянулись цепи, выглядело страшно, жутко – но это существо никогда не было зверем. Спутанные волосы, разорванная ударами бича кожа, безумный взгляд остановившихся глаз, пена на искусанных губах… Человек! Вернее, это существо когда-то было человеком. Теперь «это», чему я не мог подобрать имени, стояло на четвереньках и тихо выло, поматывая головой. Я заметил на глазах у несчастного слезы, но не слезы боли или обиды – так мог плакать только безумец…
Я перекрестился, провел ладонью по лицу и вновь взглянул. Нет, не привиделось. «Это» стояло совсем близко, и я заметил на его шее почти скрытый длинными спутанными волосами нательный крест.
Толпа вокруг шумела, меня несколько раз крепко пихнули желающие протиснуться поближе, но я не реагировал, пытаясь понять, что происходит. Кто-то безумен – или я, или все окружающие. Я вижу несчастного в ошейнике, они…
– Простите, добрый человек, – я наконец-то обрел дар речи и тронул за плечо стоявшего передо мной верзилу.
– Чего? – буркнул он весьма недружелюбно, обернулся – и тут заметил мою ризу. – Простите, отец…
– У вас часто встречаются такие… звери?..
– А? – парень мгновенье раздумывал. – А чего! Они того… И встречаются. Вот давеча…
Он повернулся в сторону всадников и внезапно замер. Я услыхал сдавленное: «А-а-а-а…»
– Что случилось?.. – начал я, но верзила тыкнул рукой вперед и выдохнул:
– Кровь Христова! Оборотень!
Я вздрогнул, но тут же почувствовал нечто похожее на облегчение. Я не сошел с ума. Во всяком случае, не я один. Я убрал руку с плеча верзилы, собираясь вновь перекреститься, как вдруг тот отшатнулся, чуть не сбив меня с ног:
– Волк! Снова волк! Святой отец, защитите!
Я положил руку ему на плечо, надеясь успокоить, но детина уже орал:
– Снова оборотень! Кровь Христова! Оборотень!
И тут я начал что-то понимать. Я вижу человека, остальные – волка. Но как только я касаюсь кого-то…
На всякий случай я отодвинулся подальше, оставив очумевшего верзилу объясняться с ничего не понимающими соседями. Оборотень? Конечно, приходилось слыхать о таком – подобные сказки вам расскажут в любой деревне, но увидеть своими глазами!.. Но тут же я вспомнил – крестик! Даже отец Петр Ломбардский никогда не поверит в оборотня с крестом на груди!
Я беспомощно оглянулся, проклиная себя за то, что отпустил Пьера и особенно Ансельма. Хладнокровие этого паренька пришлось бы очень к месту. Толпа продолжала шуметь, и я понял, что меня попросту не услышат. Да и что я смогу сделать?
