Людмила Александровна и Сердецкий. Людмила Александровна садится в тени, в глубине сцены.
Синев. Все это прекрасно, Андрей Яковлевич теории можно разводить всякие, и, пока ваше царство страсти остается в мире, так сказать, умозрительном, нам, обыкновенным смертным, можно с грехом пополам жить на свете. Но скверно, что из теоретической? области то и дело проскальзывают фантомы в действительную жизнь.
Ревизанов. А вы их ловите и отправляйте в места не столь и столь отдаленные. Это ваше право.
Синев. Да, ведь всех не переловишь.
Ревизанов. А не поддаваться их право.
Синев. Иного и схватишь, нить! Скользок, как угорь, вывернется и уйдет в мутную воду. Закон – дело рук человеческих, а преступление дело природы. Закон имеет рамки, а преступление нет. Закон гонится за преступлением, да не всегда его догоняет. Да вот вам пример. Вчера я слышал одну историю: попробуйте преследовать её героя по закону…
Олимпиада Алексеевна (отрываясь от разговора с Митей). Если что-нибудь страшное, не рассказывай: я покойников боюсь.
Синев. Дело на Урале.
Ревизанов. Знакомые места.
Синев. Герой местный Крез, скучающий россиянин из любимого вами, Андрей Яковлевича типа людей страсти и личного произвола…
Верховский. Проще сказать: самодур.
Сипев. Но образованный, заметьте.
Ревизанов. Есть там такие. Ну-с?
Синев. Развлечения ради, задумался этот Крез влюбиться в некоторую барыньку, жену довольно влиятельного в тех местах лица… Барынька оказалась не из податливых…
Сердецкий. Крез поклялся, что возьмет ее, во что бы то не стало…
Синев. Откуда вы знаете?
Сердецкий. Предположил по шаблону, всегда так бывает.
Синев. Да… И начал орудовать. Да ведь как! Супруг упрямой красавицы до тех пор отлично шел по служб, а теперь вдруг, ни с того ни с сего, запутался в каких-то упущениях, попал под суд и вылетел в отставку с запачканным формуляром. В обществе пошли гадкие слухи о поведении молодой женщины. Репутация несчастной была разбита, семейная жизнь её превратилась в ад. Знакомые от неё отвернулись, муж вколачивал жену в гроб ревностью, родные дети презирали ее, как развратную женщину…
Людмила Александровна. Ах!
Синев. А? что? вам опять нехорошо, кузина?
Людмила Александровна. Не обращайте на меня внимания: так… приступ мигрени…
Олимпиада Алексеевна. Ну, а конец-то, конец твоего романа?
Синев. В один прекрасный вечер…
Сердецкий. После ужасной семейной сцены…
Синев. Вы, Аркадий Николаевич, невозможны с вашею прозорливостью. Ну-да, после ужасной семейной сцены, горемычная барынька ушла, в чем была, из дома и постучалась таки…
Сердецкий. К Крезу.
Ревизанов. Что и требовалось доказать.
Верховский.
