сказал Павлик.
– «Походный марш» – поправил его брат. – Мальчик действительно знаком с инструментом.
Владик доиграл мелодию до конца и исполнил ещё один марш. Даже на консервной банке получалось хорошо. Когда он закончил второй марш, Женька сказал с виноватыми нотками в голосе:
– Извини, друг. Мы не знали.
– А вы и не могли знать, – пожал он плечами. – Я же никому не говорил.
– Не обижайся.
– Я и не обижаюсь. Просто вы не поверили бы, если бы я не показал. Вот я и показал, что умею.
– Где же ты научился? – спросила Света.
– В позапрошлом году я в лагерь летом ездил – у нас там кружок был. За эту лагерную смену и научился, а до этого тоже не умел. Только сейчас трудно играть было – давно не тренировался, руки здорово устают с непривычки.
«Всё-таки как мало мы друг о дружке знаем, – подумал Женька. – Вот не вспомни я случайно про барабан, так никто бы из нас не узнал никогда, что Владька так здорово умеет играть на барабане. А у других? Что мы, собственно говоря, друг о друге знаем? Да почти ничего!»
– А что за барабан вы нашли? – спросил Владик, отложив в сторону палочки и банку.
– Даже не один, а целых два, и палочки там есть. Леонид Владимирович сказал, что они, наверное, остались от пионерской организации. Раньше в каждой школе пионерские отряды были, а потом их не стало. Барабаны и горн были в старом шкафу в кладовке, из которой будут делать тир для стрелкового кружка. Ещё там были Знамя и много всяких бумаг. Физрук не разрешил их выкидывать, он сказал, что с бумагами потом будем разбираться, потому что в них может быть много интересного.
Владик заинтересованно слушал Женьку.
– А сейчас они где?
– Что? Барабаны или бумаги?
– Барабаны, конечно.
– Там же в будущем тире лежат пока.
– Вот бы поиграть на настоящем барабане! – мечтательно сказал Владик.
– Подойди к учителю, он, наверное, разрешит.
– Если у тебя так здорово получается на какой-то консервной банке, то на настоящем барабане вообще классно выйдет, – поддержал Березкин.
– Да ладно вам… – сразу засмущался Владик. – Получается немножко и всё…
Вокруг становилось темнее. Солнце уже добралось до самого горизонта и наполовину скрылось за ним. Пора было собираться в обратный путь – всем, кроме Казаковой, надо было ещё добираться до своих домов. Они подождали немножко, пока краешек солнца совсем исчезнет. После заката темнеть стало ещё быстрее, на небе тут и там появлялись звезды, но сумерки – это ещё не ночь и видно вокруг пока ещё далеко.
Женька вытряхнул из кроссовок невесть как попавший туда маленький камешек и вдруг спросил Владика:
– А это, что ты первым играл, как называется?
– Это называется «сбор». А что?
– Да так…
