месяц.
– Ну, вот, Светлана, принимай соседку. Вместе будете лежать, тоже только что родила. И тоже мальчика, – дружелюбно объявила медсестра Таня, вкатывая в палату каталку с, лежащей на ней, женщиной.
– Здравствуйте, я – Света, – откликнулась блондинка с кровати у окна.
– Тамара, – коротко ответила новенькая.
И отчего-то смутилась Светлана, показалось ей, что соседка не хочет общаться с ней. Может, чувствует себя плохо?
– Тамара, если Вам что-то нужно, Вы не стесняйтесь, скажите, я себя хорошо чувствую, могу помочь, – предложила Света.
И таким задушевным показался Тамарочке голос этой Светлой Женщины, что она сразу прониклась к ней доверием и симпатией. И захотелось и о себе рассказать, и поделиться своей радостью и переживаниями. Никогда и никому не хотелось ничего рассказывать, а вот этой захотелось. Больничные будни для этого, как нельзя, кстати, да и нездешняя она. Уедет, забудет, а на душе хоть чуть-чуть легче станет.
– Светик, Светка! – кричал за окном, приплясывая на февральском морозце, старлей Краснояров. Уже на следующий день с утра, только сменившись после наряда, он поехал в город и стоял теперь под окнами родильного дома, где накануне его жена Светлана родила сына-первенца.
– Это мой Ромка прилетел, – радостно сообщила Светлана и кинулась к окну.
Благо, палата находилась на первом этаже, поэтому можно было близко увидеть друг друга, и даже приложить ладошки к стеклу, как бы прикоснуться. Они долго что-то говорили друг другу через стекло, посылали воздушные поцелуи и смотрели в глаза. И радовались вместе рождению первенца. Тамарочка мельком глянула в окно и отметила про себя, что муж у Светки статный и симпатичный, и так ему форма идет. Прямо загляденье, а не мужик! А еще поразило счастливое выражение лица и восторг в глазах Красноярова. Поразило и царапнуло завистью чужое счастье. Прошли сутки с момента рождения сына, а Славик еще так и не объявился, хотя соседка Галина, отправляя Тамару в роддом, пообещала его разыскать и сообщить.
Появился он на третий день, но в таком виде, что с ним не только разговаривать не хотелось, смотреть на него противно было. Все его пьяные призывы остались без ответа. Тамара сделала вид, что это не ее кричит расхристанный, едва держащийся на ногах, мужчина. Все поняла Светлана, но ничего не сказала, и расспрашивать ни о чем не стала. Только очень больно ей было за эту симпатичную, но такую потерянную женщину. И Тамарочка оценила ее деликатность, и спокойно и неторопливо, как будто о чужом человеке, рассказала ей все о своей жизни, с того самого момента, как начала помнить себя, маленькую и несчастную детдомовскую девочку. Светлана слушала, не перебивая, сопереживая ей всем сердцем, и только задавала про себя вопрос: «Почему так несправедлива судьба? Одним все, а другим ничего! За что такая безрадостная жизнь досталась этой милой женщине с грузинским
