идиотически уверенно заявляю я.
– Ну, тогда говори! – смеется Рая.
– Мне бы, дед. – Я набираю воздух в легкие и несу одним потоком сплошную ахинею, отчего-то непроизвольно копируя хамские интонации Славика. – Ну, в общем, мы тут с пацанами приглашены в одну компанию, к девчонкам, и надо бы винчика с собой зацепить, чтоб не с пустыми руками, ну и дед, конечно, к тебе – выручи, как обычно, надо взять, как обычно, ерунда – баночку одну. Пообщаться с девчонками…
Мош Бордей смотрит на меня удивленно.
У меня пылают, кажется, не только щеки, но вся голова.
Мош Бордей всё понимает. Хмуро протягивает мне ключи и говорит:
– Возьми, одну банку.
Мы спускаемся в бордей со Славиком. Славик потрясен моей крутизной, но виду не подает.
Мы открываем самый главный замок во дворе и спускаемся в погреб. Теперь пора сказать несколько слов о самом бордее.
Бордей – это такой погреб, присутствующий в каждом дворе в этой местности и занимающий большое, а в отдельные времена года центральное место в жизни и системе ценностей местного народа. Именно виноделие, связанное с ним и трепетно передаваемое из поколения в поколение, полное отсутствие воли, а также высокоразвитый музыкальный фольклор делают здешний народ одним из самых веселых на планете. Бордей используется для хранения, хотя правдивее было бы сказать, для охлаждения вина и сопутствующих продуктов – то есть закуски. Внутрь бордея ведет крутая каменная лестница, инженерно решенная таким образом, что схождение происходит моментально, а восхождение – завтра. Вино в бордее хранится в бочках, еда – в бочках. Объемы позволяют спокойно предаться беседе, не унижаясь суетой. Посуда – глиняная. Кувшины и кружки. Потолки низкие. Здесь холодно. Но если спуститься в бордей из июльского полдня – это кайф. Здесь очень чисто. Из достижений цивилизации в бордее – только голая лампочка на шнуре, включаемая из нашей квартиры. Я с детства знал, что, если дед втыкает красную вилку в розетку – свет в бордее, – значит, будут гости. Бордей – явление коллективное, хотя и не всегда. Если не нашлись собутыльники, то, в конце концов, целеустремленному человеку достаточно кружки и рта. На коллективность тем не менее указывают маленькие деревянные скамейки. На них сидят, пьют и закусывают. Вообще бордей – это целая вселенная и даже больше. В детстве, когда я спускался сюда, я был наповал заинтригован увиденным и дал себе слово, что, когда вырасту, отдам все силы этому делу. Теперь я вырос.
Славик ориентировался в бордее как на ринге – знал здесь каждый уголок. Умиленно, как на старых друзей, смотрел он на ряды пустых уже – или пустых еще, ведь сегодня праздник урожая – высоких кувшинов, оплетенных виноградной лозой. Похлопал, как по плечу, все четыре бочки Моши Бордея. Высокие синюшные бочки, пахнущие всем, чем пахнет бордей – холодом и вином. Бочки – это главное винохранилище Моши Бордея. В каждой бочке – тысяча литров. Всего – четыре тонны вина. Славик смотрел на бочки по-особому – с большим уважением, пониманием их ценности и вместе с тем по-свойски – так служитель Алмазного фонда смотрит на бриллиант, не имеющий равных в мире, который
