что земли франов многолюдней…
Свет не стал отрывать его от первых, самых сладких сновидений сообщением о том, что на пути от поляны до раскидистого дерева, под которым они сейчас ночевали, маленькая кавалькада миновала две деревушки и один мрачного вида замок. Увлекшийся разговорами историк так и не заметил их.
Би Рослану показалось, что он только что лег, сомкнув глаза, а безжалостная рука молодого охотника уже трясла его плечо. Рагистанец дернулся, садясь на одеяле, и тут же замер, потому что Свет прижимал к губам палец, призывая к молчанию. Старик поерзал на одеяле, усаживаясь поудобнее. Солнце стояло достаточно высоко. Конь с Дружком мирно паслись; лишь Волка не было видно.
Би Рослан только теперь расслышал какой-то неясный шум, который приближался, разбиваясь на отдельные звуки – яростную брань, лязг стали о сталь; наконец громкий вопль – кого-то достал клинок. Увлекаемый рукой Света к раскидистому кусту, он совсем скоро пригнул книзу мешавшую ветку и увидел на проходившей совсем рядом дороге картину неравного боя.
На коне вертелся, словно чертик, старик. Он размахивал саблей, явно тяжелой для него. Судя по наряду, это был франский дворянин. А его противники – все шестеро – напялили на себя лохмотья. Но судя по сытым лоснящимся физиономиям и крепким фигурам, нищебродов они из себя только изображали. Да и палками, вернее кольями, махали довольно уверенно. Конечно, простолюдины не могли сравниться в воинской сноровке с дворянином, вся жизнь которого протекала с оружием в руках, но их молодость и количество должны были сделать свое дело; причем довольно скоро.
Старик, очевидно, тоже понял это, потому что с отчаянным криком бросил коня в атаку. Вопль тут же стал торжествующим и громким настолько, что перекрыл предсмертные хрипы пораженного в грудь молодца. Меч вышел из человеческой плоти с заметным усилием; победный клич прервался, сменившись теперь болезненным стоном – один из здоровяков огрел дворянина по вооруженной мечом руке, и он остался против пятерки злодеев без оружия. А позади коня огромную оглоблю уже поднимал другой парень – еще здоровее первого.
Би Рослан не заметил, как в руках Света оказался лук. Ожидая фатального удара, он переводил взгляд с сильных, заросших черным волосом рук бандита на не прикрытую ничем седую голову всадника. С его губ был готов сорваться предупреждающий крик, когда широкую ладонь, сжимающую оглоблю, пронзила стрела, пробившая и запястье, и древесину, и отсекшая фалангу среднего пальца верзилы. Разбойник враз поскучнел взглядом и заорал. Он бросил свое оружие в сторону, совершенно не подумав о последствиях. Лучше бы он этого не делал – стрела-то по-прежнему соединяла оглоблю с ладонью. Крик сменился воплем настолько громким, что бой остановился. Все повернулись к бандиту, зажавшему разорванную ладонь другой рукой и охотнику, вышедшему к ним с саблей наголо.
– Шестеро на одного – не много ли будет? – Свет не ждал ответа от этих разбойников; точнее людей,
