какие слова при этом употреблять. – Ты вот что… Не вздумай задерживаться. Понял? Кости целы, зубы тоже на месте, слава богу. Я разговаривал с лечащим врачом и теперь знаю о тебе больше, чем знаешь ты сам. У нас беда… Без твоих криминальных заметок тираж упал. В электричках совсем не берут, на прилавках первым делом ищут твою бандитскую колонку. Понял? Мы в редакции стерпим твой внешний вид, женщины тебе такой марафет наведут, будешь краше прежнего. С понедельника выходи. Можешь даже о себе заметку написать.
– Зачем? – не понял Касьянин.
– Как зачем? Во-первых, это криминальная тема, твоя, между прочим, тема. И материал уже собран. Нашим читателям будет полезно знать, что и мы живые люди, что и мы подвергаемся смертельному риску, когда собираем материал для газеты.
– Я собаку выгуливал, – попытался возразить Касьянин.
– Об этом можешь умолчать.
– И потом… Я не знаю, кто на меня напал.
– Ведется следствие. Я звонил в милицию, пообещал прославить все отделение, если найдут злодея. Так и напиши – ведется следствие, весьма успешно, милиция уже вышла на след преступников, но в интересах дела фамилии пока называть не считает нужным.
– Тогда тот подонок меня найдет и еще добавит, – серьезно сказал Касьянин.
– Это, Касьяныч, как написать, понял? Ты же мастер слова, ты профессионал высокого класса. Ты можешь написать так, что ни одна собака ничего не учует, – Осоргин твердо посмотрел на Касьянина.
– Собака, может, и не учует…
– Значит, так, – редактор поднялся, окинул молодым, требовательным взором притихших сопалатников, откинул назад волосы, поправил галстук. – Ждем. С нетерпением. Так себе и заруби на своем похорошевшем носу – без тебя загибаемся. Ставку тебе повысили, будешь получать больше.
– Это хорошо, – живо откликнулся Касьянин. – Намного?
– Не о том думаешь, Касьяныч, – назидательно подняв указательный палец, произнес Осоргин. – Важно внимание. А тебя, я смотрю, алчность тут обуяла. Нехорошо.
– Ладно, – Касьянин махнул рукой. – Вы только не забудьте к моему возвращению.
– О чем?
– Что зарплату повысили.
– Не о том думаешь, Касьяныч, – повторил редактор уже в дверях. И приветственно махнув рукой всей палате, подмигнув Касьянину, осторожно закрыл за собой дверь.
Пришел проведать друга и Ухалов.
– Илья! – заорал он с порога. – Тебя уже можно узнать! Теперь я хотя бы вижу, к кому пришел, чьему выздоровлению радуюсь!
– Спасибо.
– Хотел было притащить Яшку, тебе, думаю, было бы приятно увидеть родственную душу, а?
– И что же?
– Не пустили! Представляешь, какие нравы, какие суровые безжалостные порядки заведены здесь!
– Как Яшка? – спросил Касьянин.
– Уже ходит. Твой Степан выносит его во двор,
