никогда не врезали. Я вызвала «Скорую помощь» – вдруг, думаю, у него и череп проломлен, вдруг челюсти перебиты… Ногами его били. Кулаками такое с человеком сделать невозможно.
– Иду, – коротко ответил Ухалов и положил трубку.
Он вошел через пять минут настороженно, даже недоверчиво – уж не разыгрывают ли его, уж не затеяли ли соседи посмеяться над ним на ночь глядя. Но когда он увидел изуродованного друга, замер и побледнел. За прошедшее время касьянинское лицо еще больше налилось, появились синюшные пятна, глаза заплыли настолько, что даже щелочек не было видно.
Ни стонов, ни слов Касьянин не произносил, он был в шоке и пытался лишь понять происшедшее. Недовольства, обиды, гнева – ничего этого не было и в помине. Похоже, чисто физическое насилие подавило его дух, и ко всему случившемуся он относился, как, к примеру, если бы упал в лужу, подвернул ногу, неожиданно оказался под проливным дождем.
– Илья, – проговорил, наконец, Ухалов без обычного своего напора. – Ты как? Живой?
– Местами, – заплывшая маска, в которую превратилось лицо Касьянина, чуть дрогнула – изобразить улыбку он так и не смог.
– Кто тебя, Илья?
– Не знаю, – слова у Касьянина получились какими-то смазанными, звуки, которые он произносил, тоже казались измятыми, изломанными, искореженными. – Не видел.
– Сзади напали?
– Темно было… У него собака большая, черная… На Яшку натравил… Я вступился…
– Он из нашего дома?
– Вроде нет.
– А ты не слышал, как он свою собаку звал?
– Не помню… Может, никак не звал…
– Но он хоть что-то сказал? Угрожал, обещал добавить?
– Матерился.
– Хоть грамотно матерился-то?
– Ничего… Доступно… Сучий потрох, пидор позорный… Так примерно. Сделаю, говорит, из тебя бифштекс с кровью.
– Но это не мат!
– Знаю… Зэковский жаргон.
– Но это же улика! – радостно заорал Ухалов.
– Улика, – шепотом откликнулся Касьянин. Он устал от разговора и потерял к нему интерес.
– Мы его найдем.
– Зачем? – кровавая маска на лице Касьянина чуть шевельнулась.
– Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными.
– Их нужно оставлять безнаказанными.
– Что ты несешь, Илья!
– Я знаю, Миша… Это не мое желание, не моя слабость… Это другое.
– Что другое?
– Закон.
– Нет такого закона!
– Закон выживания, – проговорил Касьянин чуть слышно. – Закон выживания.
– Я дам тебе пистолет! Сейчас нельзя без пистолета.
– «Парабеллум»? – маска чуть заметно дрогнула.
– Да, «парабеллум»! – решительно заявил Ухалов. – И ты будешь отстреливаться.
– До последнего патрона, – сказал Касьянин и потерял сознание.
Приехала «Скорая помощь», Касьянину дали понюхать
