в своей собственной комнате, да мать жалко. Вряд ли ей доставит удовольствие вытаскивать из петли сине-зеленую, холодную дочь с вывалившимся, к тому же, языком.
А, собственно, чего тут долго раздумывать. Здание МГУ как нельзя лучше приспособлено для этой цели. Приняв окончательное решениние, Катя долго шла по бесконечным коридорам, пока не достигла центральной башни университетского комплекса. Зайдя в лифт, она нажала на кнопку с цифрой «26». Опять лифт, опять последний этаж. Все как тогда. Все, да не все.
Студенты останавливали лифт чуть ли не на каждом этаже, то заполняя, то опорожняя его. Но чем выше карабкалась кабина, тем меньше их становилось. На последнем этаже Катя выходила уже в полном одиночестве. Отыскав черный ход, она поднималась по лестнице до тех пор, пока не уперлась носом в железную дверь. Дверь вывела ее на крышу, к самому основанию высоченного шпиля.
Ночная Москва, бескрайним искристым ковром расстелившаяся вокруг университетского комплекса, казалось напряженно притихла. Чего она ждала? Жертвоприношения? Идеальным вариантом было бы, конечно, шмякнуться раздробленными костями прямо под ноги жестокосердному Павлуше. Вот был бы кайф! Она отравила бы ему всю оставшуюся жизнь. До самой смерти его мучили бы угрызения совести и ночные кошмары. Ну да в любом случае уже на следующий день весь университет будет гудеть сенсационной новостью, и Павлуша поймет, что это он толкнул ее на самоубийство.
Катя подошла к самому краю, вскарабкалась на какой-то фигурный выступ и заглянула вниз. От сумасшедшей высоты у нее перехватило дыхание. Это сколько ж лететь придется! Как в затяжном прыжке. С той лишь разницей, что за спиной не раскроется спасительный парашют. И все это время она будет жива, будет в полном сознании, в холодящем душу ожидании рокового столкновения с землей.
Нет, ее лоб не покрылся испариной, не задрожали колени. В глубине души она знала с самого начала, что не сделает этого. И не потому, что боится. Просто, чем мучиться и страдать самой, лучше заставить мучиться и страдать других. Правда, она еще не очень себе представляла как это осуществить, но некая установка, пока что в виде непрорисованного в деталях жизненного кредо, уже пускала корни в ее сознании. Она не будет спешить и даже позволит себе на некоторое время забыть о существовании Марика и Павлуши. Но она дала себе обещание, что непременно вернется к этой теме, и тогда оба они горько пожалеют, что когда-то с ней так обошлись.
В полном одиночестве Катя проехала на лифте все двадцать шесть этажей вниз. Холодная мстительная усмешка змеилась на ее губах.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Кате повезло. Она успела получить диплом прежде, чем обучение в ее, расколовшейся, как весенний лед, стране перестало быть бесплатным. Ей повезло вдвойне. На смену надежным, но строго упорядоченным государственным учреждениям пришли бесчисленные частные компании и фирмы, всевозможных направлений и профилей, для которых специалист, владеющий иностранными языками, был лакомым кусочком.
На первое предложение Катя
