гравигенераторы. Панин оказался глух, слеп и нем. Но он мог выбрать любую из звезд, найти у нее планету и посадить туда блимп. На большее тот не годился. На прочие приятные вещи вроде последующего взлета, маневров, экзометральных переходов, новых посадок не оставалось ресурсов.
Веди Панин подсчет удачам и проколам в этот день, он уже давно сбился бы со счета. Стоило ему стереть холодный пот с лица и врубить локаторы ближнего обзора, как на них откуда-то из левого нижнего угла неспешно всплыла планета. То есть даже не звезда, вокруг которой надлежало долго и нудно рыскать, дабы ущупать небесное тело, способное принять в свое лоно изувеченный блимп, немалой все же массы и габаритов конструкцию. А сразу планета, в полном и исчерпывающем смысле этого слова. Голубой венчик атмосферы, пепельные пятна материков, буровато-зеленое полотно океана. И уж где-то там, за ней – пронзительно сияющее светило в двурогой короне.
Панин не мог получить точные характеристики этого подарка судьбы по причине гибели когитра. Он прикинул на глаз. Получалось нижеследующее: планета предположительно земного типа, предположительно сопоставимой с Землей массы, вполне возможно – со сходным химическим составом газовой оболочки, не исключено – с благоприятным температурным режимом. То, что звездоходы с нежностью и любовью, почтительно понижая голос, называют «голубой ряд». Тут следует присовокупить, что планеты «голубого ряда» в Галактике исключительная редкость, их знают наперечет поименно. Отсюда, Панин имел грандиознейший шанс на удачу: при посадке могло обнаружиться, что на планете давно уже торчит исследовательская миссия, а то и, чем черт не шутит, колония. Панин сильно пожалел, что нет у него атласа освоенных территорий, который в два счета позволил бы ему установить, над какой из оных территорий он завис, какие характеристики следует принять за исходные при посадке и где лучше всего таковую посадку произвести. Доступ к атласу осуществлялся через загубленный когитр, то есть напрочь отсутствовал отныне, и потому Панин удовольствовался сильно приближенными оценками, ввел их в систему ориентации, после чего вручную погнал свой блимп к планете.
Как и все корабли на гравигенном приводе, блимп раздвигал атмосферу, не вредя озоновым одеялам, не оставляя рваных и рубленых ран, – просто планировал к поверхности, словно перелетный паучок на паутинке. Пока свершалось это нескорое действо, Панин с любопытством разглядывал тянущиеся под ним белесые струи облаков и океанскую гладь в просветах. Скоро он вошел в зону сплошной облачности, блимп загулял, зарыскал, но снижался устойчиво, с постоянной скоростью. Волокнистая, будто ватная, мгла прорвалась, тряска прекратилась. Внизу расстилался ровный, словно столешница, материк. Его поверхность была подернута рябью. Панин не сразу сообразил, что под ним область бесконечных дремучих лесов.
Блимп шел на низкой высоте и ревел. Предупреждал внешней звуковой сигнализацией о своем присутствии, в расчете на то, что услышавшие этот рев догадаются о каких-то
