парами? Посмотрю-ка заодно, что он тут за телескоп сооружает».
Он тихо сполз с облучка и наказал лошадям не двигаться, а сам достал из ящика под сиденьем сальную свечу и спички. «Поди не заметят», – решил «следователь» и запалил огонь, и сразу же прикрыл его ладонью от недалекого села.
Тут из дома вышла Фетинья с ведром, и Тихон затаился в тени сарая. По счастью, служанка ничего не заметила и спокойно воротилась от выгребной ямы обратно, с шумом хлопнув дверью. Тихон перевел дух и двинулся вдоль стены сарая. Он искал окно и при этом старался не ступить на что-нибудь опасное вроде крупного сучка, проволоки, грабель и прочих глупостей, шум производящих. Запястья его коснулся толстый крапивный лист, при этом рука Тихона чуть не стиснула огонек свечи – так резко обожгло его растительным ядом.
– Елдак тебе в листья, – прошипел он по адресу крапивы и ужаснулся своим же словам.
Наконец оконце сарая блеснуло в пламени свечи. Поэт почти прижал огонек к стеклу и сам притиснул к нему нос, до рези в глазах таращась во мрак. Под окошком просматривался верстак с наваленным на него столярным инструментом, дальше же ничего видно не было. Если бы можно было забраться внутрь, тогда бы, конечно, картина предстала вполне ясно.
«Что за чушью тут занимаюсь, – в досаде подумал Тихон. – Напился и лучшего друга в помешательстве подозреваю». Он обошел сарай и вернулся к воротам. Уже не скрываясь, поэт осмотрел широкий вход в домишко и тяжелый замок, даже подергал его за дужку – вдруг откроется. Потом он наклонился со свечой и провел ею вдоль земли. Мало ли что тут могли обронить! Гвоздь или ключ, допустим, каковыми можно в замке поковыряться.
От такой крамольной задумки Тихон окончательно протрезвел и сплюнул, угодив прямиком в колею, будто оставленную каретой. Как он смеет только мечтать о взломе чужого сарая, да еще мастерской своего друга при этом? Тать он ночной, что ли? Тихон утешил себя тем, что ничего красть не собирается, и уже хотел вернуться к дрожкам, как обратил внимание на странность.
На земле прямо под воротами в сарай отчетливо видны были не две, а целых три колеи, на расстоянии примерно аршина одна от другой. Как будто из халупы или наоборот, внутрь нее проследовала трехколесная телега!
Тихон провел понизу свечой, не особенно надеясь проследить, куда ведет загадочный след. Ползти по нему на карачках многие версты? Удивительно, кстати, при этом было то, что следов копыт между следами не виднелось. Далеко следовать за колеями поэту не пришлось – буквально в трех саженях от сарайных ворот те внезапно оборвались. Тихон поморгал, избавляясь от остатков хмеля и будто не веря глазам. Что за чертовщина?
Он еще раз вперил взор в следы и тут заметил еще один трехколесный отпечаток. Он был почти занесен пылью и заканчивался примерно там же, где и первый. Оба следа практически совпадали и вели, очевидно, в сарай или из него. Во всяком случае, искать трехколесную телегу следовало в первую очередь там, а потом уже в небесах…
«Бред какой-то», – осадил себя поэт и задул
