И я вошла в дом.
– Куда теперь? – спросила я, заметив, что в ателье никого нет.
– Иди за мной, – сказал Тони. – Осторожно, на лестнице крутые ступеньки!
И он привел меня в гостиную на втором этаже, посреди которой стояла невысокая девушка, утопающая в море кружев и белого атласа. Роза суетилась вокруг, то прилаживая фату, то добавляя новые детали к подолу.
– Мама, к тебе пришли! – крикнул Тони, распахивая дверь.
– Мы договаривались на завтра, – начала я, – но я решила… Я вам не помешаю?
– Нет, нет, конечно! – воскликнула Роза. – Нам как раз нужно, чтобы кто-нибудь оценил платье. – Лучия потупилась и смущенно хихикнула. – Берите стул и садитесь поудобнее. Тони! Тебе разве нечем заняться в мастерской?
– Я за сигаретами зашел, – ответил Тони. – Забыл их на столе.
Он блеснул глазами в мою сторону и вышел. Лучия вздохнула и переступила с ноги на ногу. Она была смуглая, черноволосая и стройная, как веточка. Не слишком красивая, но обаятельная, с типично итальянскими ресницами в полщеки. Платье, хоть и неоконченное, казалось великолепным, и я поймала себя на том, что немного завидую невесте.
– Не вертись, не вертись, – строго сказала ей Роза по-итальянски.
…Позже я видела, как работают Мадлен Вионне и Шанель[3], как они создают, подгоняют и прилаживают платья прямо на моделях, и со всей ответственностью могу заявить, что Роза Серано ничуть им не уступала. Она переставила украшения на подоле, потом взялась за шлейф, потом ей что-то не понравилось в фате, и она схватила ножницы. Не знаю, сколько она возилась в тот раз – час, полтора, – но когда она закончила, платью ее невестки могла позавидовать любая принцесса. Каждая складочка была на своем месте, ничто не цеплялось за фату, ничто не стесняло шаг, ничто не раздражало глаз. Лучия подошла к большому зеркалу в углу, захлопала в ладоши и закружилась на месте. Лицо ее светилось от счастья.
– Неплохо получилось, а? – спросила Роза, улыбаясь.
– Чудесно, просто чудесно! – искренне воскликнула я.
– Я могу забрать платье с собой? – спросила Лучия.
– Да, но не показывай его жениху до свадьбы. Это плохая примета.
Стуча каблучками, Лучия подбежала к Розе и расцеловала ее в обе щеки, после чего скрылась в соседней комнате. Роза убрала ножницы, нитки и прочие швейные принадлежности, после чего стала подбирать с пола обрезки ткани.
– Вот так, – сказала она со вздохом, – растишь детей, а потом оглянуться не успеешь, как они становятся взрослыми и обзаводятся семьей, мамма миа!
И она засмеялась неожиданно молодым смехом. В дверь легонько постучали, и после возгласа Розы «Да-да!» на пороге показался старик лет семидесяти с острым взглядом и брюзгливо поджатым ртом. Вновь прибывший покосился на меня и обратился к Розе по-итальянски:
– Ты уже все? Я сказал Марии, чтобы она готовила спагетти.
Мадлен Вионне (1876–1975) и Габриэль Шанель (1883–1971) – французские законодательницы мод.
