рта трубку, и его глаза за стеклами очков иронически блеснули.
– При чем тут это? Меня Фрэнк попросил, – солгала я.
– Положим, я притворюсь, что верю тебе, – вздохнул Питер, откидываясь на спинку стула. – Кто тебя интересует?
– Некий Серано, он должен был проходить по отделу уголовной хроники. Кажется, его убили полицейские. Можно узнать за что?
– Серано? Итальянец?
– Так точно. В фамилии одно «р» и одно «н».
– Это вовсе не значит, что она именно так писалась в нашей газете, – хмыкнул Питер, поднимаясь с места. – Подожди, я посмотрю.
Он выдвинул один ящик, затем другой и принялся неторопливо перебирать вырезки. Я села на стул с синей обивкой и стала терпеливо ждать. Стрелка круглых настенных часов, которые висели над дверью, ползла невыносимо медленно. За окнами гудела, грохотала и гремела Мэйн-стрит.
– Так я и думал, – подал голос Питер. – Он подал нищему слишком большую милостыню, за что и поплатился.
– По-вашему, это смешно? – проворчала я.
– Я старался. Бутлегерство, конечно. – Мой собеседник пожал плечами. – Полиция накрыла склад спиртного, бандиты от великого ума стали отстреливаться. Двое были убиты на месте, а Карло Серано тяжело ранен. Его доставили в больницу, где он скончался. Те из членов банды де Марко, кого удалось задержать, получили сроки.
– Кто такой де Марко?
– Джино де Марко. Это слишком крупная рыба, и на суде, само собой, не удалось доказать, что склад принадлежал именно ему.
– А, теперь я вспомнила, о ком речь, – протянула я. – Он вроде как король преступного мира в городе, нет?
– На короля он не тянет, – равнодушно отозвался Питер, убирая вырезки обратно в ящик, – но человек определенно серьезный. Даже чересчур.
– Что за ним числится?
– Как водится, всего понемножку. Торговля спиртным, рэкет, публичные дома, подпольные казино. Еще он любит оперу и подарил несколько скульптур местному музею. Одним словом, разносторонняя личность.
Я немного поразмыслила.
– Скажи, а когда именно был убит Карло Серано?
– В самом начале сухого закона. В 1920 году.
Значит, восемь лет назад. Вчера Роза упоминала, что ее старшему сыну двадцать четыре года. Получается, когда убили отца, Винсу было шестнадцать, а Джонни – и того меньше. Нет, вряд ли они участвовали в его делах. Винс – еще возможно, но Джонни – точно нет.
– А на членов его семьи что-нибудь есть? – не удержалась я.
– Сейчас посмотрим, – флегматично ответил Питер.
Однако, покопавшись в нескольких ящиках, он объявил, что ничего не нашел, если не считать дорожного происшествия шестилетней давности.
– Инженер нефтяной компании Роберто Серано, его жена Элис и дочь Андреа погибли на месте, старший сын, которому было одиннадцать, доставлен в больницу в критическом состоянии. Полиция ведет розыски виновного, который
