тем более что клуб получал за счет этой игры немалый доход в виде штрафов тех, кто не переставал метать карты после десяти вечера, когда игра официально заканчивалась. И чем дольше игроки сидели за столом, тем выше были штрафы. Впрочем, купцы, ставившие сотни и тысячи рублей, платили такие штрафы не глядя, засиживаясь иногда до утра. Впрочем, подобной системы штрафов придерживались все знаменитые клубы Москвы. Зато в Купеческом клубе состоял на жалованье специальный «надзиратель» – вышедший в отставку околоточный Еремеев, задачей которого было не допускать в залы, где шла игра, всевозможных шулеров, для которых члены клуба были как бы законной добычей. Еремеев, еще во время своей полицейской службы, «набил глаз» на шулеров и их повадки. И ценился Советом клуба очень высоко.
– Последний вопрос, Илья Сергеевич, вы когда-нибудь слышали про дуэль с «Чашей Сократа»?
– Нет. А что это такое?
– Так, ерунда, – ответил я, захлопывая блокнот.
– А хотите знать мое мнение насчет этого отравления? – вдруг спросил Веретенников.
– Конечно, хочу!
– Шерше ля фам, – ответил эконом.
– В каком смысле?
– Завтра вечером приходите к девяти. Увидите и Патрикеева, и Чепурнина. Был бы жив Столяров – и он бы пришел. Вот вы спрашивали про игру – думаю, вы не там ищете. У них действительно была общая страсть, но это – не страсть к игре, а я бы сказал – страсть к музыке.
– К музыке? – удивился я.
– Именно к музыке, – тонко улыбнулся эконом и вдруг стал совершенно похож на Ришелье с портрета работы Шампеня.
Пообедать я решил тут же, так сказать, не отходя от рабочего места. Прошел в столовую, где давеча имел разговор с ресторатором Тестовым, сел у окна и подозвал официанта:
– Чем сегодня у вас кормят?
Тот дернулся было принести карточку меню, но я махнул рукой:
– Ты мне так скажи, я же не читать пришел, а поесть.
– На первое польский борщ на копченой грудинке с ушками-с. Или селяночка сборная рыбья на раковом масле, – начал он перечислять.
– Селянку, – постановил я, и официант, черкнув в блокноте, продолжил:
– Если не торопитесь, то на второе могу подать духового цыпленка с белыми грибами-с.
Я скептически поморщился.
– Что ты мне заливаешь тут, голубчик? Духового цыпленка томить надо полтора часа. Небось с утра остался, так вы его просто разогреть хотите.
Белобрысый, поняв свою оплошность, предложил другое блюдо:
– Тогда зайчика в сметане? Со вчерашнего вечера купался в маринаде. К обеду тушить поставили, как раз свежее будет, только из печки. Подадим с салатом из синей капусты.
– Хорошо, – кивнул я, – давай зайца.
Белобрысый сделал отметку и склонился ко мне:
– Закусочки перед первым не желаете-с? Огурчиков соленых, малосольных, маринованных? Помидорчиков зеленых или красных? Подам с водочкой.
– И того, и другого, и водочки.
– И
