лучами солнца.
Я хотел проехать мимо, потому что очередной указатель заправочной станции указывал за пределы поселения, но вывеска с надписью на пяти языках: «Глубокий погреб, ледник. Холодная вода». Скорректировали мои планы. Я направил машину к строению и остановился в нескольких метрах от двухстворчатой деревянной двери.
Нарваться на ледник было настоящим везением. Я сбавил скорость и направил машину к одноэтажному строению, решив, что я всё-таки прилично сбился с маршрута. Теперь стало очевидно, что этих мест я не знаю, потому что ледник я бы запомнил. Не смотря на верный вектор движения, я сильно ушёл в сторону.
Но, как говорил Сарсеныч, нет худо без добра. Ледники были большой редкостью после Великой Катастрофы. Во время, когда небо пыталось разорваться на множество кусков и чёрная сажа покрыла всё вокруг, земля тоже начала меняться. Внутри неё образовались большие полости, с какими-то непонятными аномалиями… В них всегда намерзал лёд. Красивый, чистейший, лёд. И сколько бы его оттуда не выгребали, он всегда намерзал снова. А талая вода из этого льда обладала настоящими целебными свойствами. Раны, промытые ею, переставали гноиться и затягивались в несколько раз быстрее. Если её пить, то заметно улучшалось общее состояние организма, увеличивалась выносливость, прибавлялись силы. Ну и жажду утоляла просто идеально. Жаль только, что столь полезная жидкость очень быстро утрачивала все свои свойства за пару дней, и пока что никто не смог разгадать секрет её длительного хранения.
Я уже представил с каким удовольствием я смочу в прохладной талой воде обрывок ткани и приложу к расцарапанной ноге… Во время одной из остановок в дикой степи, я случайно наступил на обрезок деревянного бруса, прикрытого пожухлой травой. К тому же, он ещё лежал на краю небольшого углубления в земле. Деревяшка не справилась с весом моего тела, и как-то хитро вывернулась, сильно ударив по голени. Вдобавок ко всему ещё задрала камуфляжные брюки, содрала кожу и наградила добрым десятком мелких заноз. Случилось это пару дней назад. Занозы я давно удалил, но ушиб и коросты периодически напоминали о себе неприятным зудом.
Несколько мальчишек, играющих на большой куче речного песка, с любопытством уставились на меня. Похоже, полуденное солнце нисколько их не смущало. Они увлеченно скакали по песку, выискивая особо крупные, отшлифованные водой камешки, и складывали их в старый блестящий чайник, с отломанной ручкой.
Что ж, дети оставались детьми во все времена.
– Дяденька, а вы откуда?! – достаточно по-хозяйски и вызывающе бросил мне самый старший из них, который, видимо был за главного в этой компании. На вид ему было лет восемь, остальные же были моложе его на год, может два.
– Издалека, – улыбнулся я выбираясь из машины и хлопая дверцей.
– А что у вас на голове? – с нескрываемым любопытством протянул самый маленький, задумчиво потирая зарастающие коросты множества ссадин на голых
