заключил Столяров, который вообще обычно молчал. Из этого я сделал вывод, что ему тоже интересно услышать, что расскажет Коновальцев.
– Я был совсем мальчиком. Семь лет мне было, – начал Игорь немного поёрзав на своей кошме. – Если честно, мало что с этого возраста помню, чтобы вот так чётко в деталях. А это… Стоит глаза закрыть и также ясно вижу, как вот вас сейчас. Будто выжгло в мозгу эту картину…
Это было вечером. Большой город, много домов. Солнце отражается в стеклах таким мягким жёлтым светом. Мы с пацанами в войнушку играем, между гаражей бегаем… Смеёмся, спорим, кто кого «убил»… И тут, как сейчас помню, я около песочницы останавливаюсь, и смотрю – тени исчезают… Солнце гаснет, словно кто-то свет в комнате медленно убавляет. Мы с пацанами замерли, все на небо смотрим, а оно как какой-то рябью серой покрывается.
Жизнь замерла в одну минуту. Машины останавливаться начали, люди в окна повысовывались, а мы стоим, смотрим на небо и не понимаем, что это. За минуту стемнело, будто ночь настала. Даже фонари, которые были со светочувствительными датчиками, сработали и загорелись.
Люди кругом стоят, кто смеется, кто нервничает, а кто недоуменно говорит «Затмение что ли?». А потом такой грохот раздался! И самая настоящая трещина по всему небу, как молния! Как сейчас её вижу, ярко-оранжевая, будто весь мир кто-то разломить на две половинки пытался!
А грохот такой сильный был, что стекла начали лопаться. Я за уши схватился и на землю упал. Все кругом кричат, бегут, запинаются друг о друга, машины сталкиваются. А эта трещина, ну действительно как молния самая настоящая, только больше в тысячи раз, от одной стороны горизонта до другой, мечется по всему небу! То так проскользнет то так. И вспышки таки яркие… Грохот, земля затряслась, а потом как ударная волна откуда-то сверху начала опускаться. Темные такие облака… Не знаю, что это было. То ли пыль, то ли частицы какие-то космические, не знаю. Но самые настоящие облака… Опускаются прямо сверху на город. Куда голову не поверни – везде в просвет крыш видно как они стремительно приближаются.
Ох и страшно же мне стало… Я закричал, заплакал… На ноги вскочил и домой побежал, к маме… Будто она помочь могла…
Старик Игорь тяжело вздохнул и почесал пальцами морщинистую щеку.
– Дети же жизни ещё не знают… – задумчиво продолжил он. – Вот мы только что играли в войнушку, доказывали, кто кого «убил», всё было веселой игрой и неправдой. И вот уже я, забыв про друзей, про всё на свете, скорее бегу к маме… Потому что мама остановит любое зло, мама защитит…
Успел я только в подъезд заскочить, как эти облака черные на землю опустились, словно пыльная буря, только страшнее раз в сто… Такой рев стоял на улице, что собственного крика неслышно было. Ветер со свистом в подъезд врывался. Дверь железную с петель сорвало… И повсюду эти частицы черные… Сквозь них ещё, поначалу, вспышки от трещины этой пробивались, а потом наступила мгла. Самая настоящая, как в безлунную облачную ночь бывает… Когда руку вытянешь, а руки не видно…
Я запнулся о ступеньки, упал. Не
