в кошму. В импровизированном загоне, созданном из заранее заготовленных секций, тихо сопели мулы. Особо голодные из них до сих пор жевали сено, подающееся из кормовой телеги через специальные прорези в борту.
А над головой было огромное, кажущееся бескрайним, звездное небо. Каждую ночь пути я не уставал им любоваться. Может мне так повезло, а может, это было особенностью этих мест, но ни какое облачко или тучка никогда не заслоняли небосвод. Множество звёзд было словно выплеснуто на чёрное полотно, куда ни глянь. Словно кто-то растянул огромный кусок этой искрящейся материи от одного края горизонта до другого.
В своих родных краях мне никогда не удавалось наблюдать такое большое количество звёзд. Если долго смотреть на ночное небо, то начинало казаться, что достаточно вытянуть руку и можно будет потрогать этот искрящийся бархат… А возможно тебя попросту затянет в эту переливающуюся мужеством холодных бликов черноту…
Воздух был заполнен стрёкотом ночных насекомых и приглушенными голосами караванщиков. Я поправил дробовик, лежащий на коленях, и поставил свою плошку на сухую траву рядом с кошмой.
Очередной порыв ветерка заставил трепетать огонек нашего костра, горящего в небольшом углублении, вырытом в земле. Я дотянулся до кучки дров и подкинул в огонь пару небольших обломков стволов переродившегося кустарника.
– Тебе на смену когда? – спросил Столяров, допивая через край шурпу из своей плошки.
– Через три часа, – ответил я отправляя в рот кусочек вяленой говядины из своих личных запасов.
Не смотря на то, что Уджаев предоставлял, как и было оговорено контрактом, двух разовое питание, я всё равно предпочитал иметь свой небольшой запас. Во-первых, всегда можно было перекусить в течение дня, а во-вторых, бешбармак был очень жирным. И я достаточно давно занимался охраной караванов, чтобы понимать, что приучать себя к новому пищевому рациону, всегда стоит постепенно, что бы избежать вех возможных печальных последствий.
Баранину из своей порции я съел уже давно, изрядно разбавив её ржаным хлебом, а вот тесто и жирную шурпу смог осилить только до половины. Конечно, мне давно следовало лечь спать, но у меня никак не выходил из головы это загадочный старик Игорь.
Весь остаток пути до вечерней остановки он провел в телеге Уджаева. Пока мы занимались постановкой каравана на ночлег, его не было видно. И уже когда солнце опустилось за горизонт я, проходя мимо юрты Анарбека, чтобы пополнить собственную флягу, заметил, что старика пригласили за достархан, как почётного гостя.
И вот через пару часов Игорь Коновальцев пришёл к нашему костру. Усевшись на толстый кусок кошмы и, положив рядом свою палку-посох, он поднял ворот своего плаща. Потом посильнее надвинул шляпу на глаза, и, подперев спину рюкзаком, долго смотрел на колышущиеся языки пламени.
От предложенной мной говядины, он вежливо отказался, сославшись на то, что я молодой и мне силы нужнее. Илья никак не прореагировал на его появление, лишь поинтересовался, почему старик не остался
