эскадре.
– Точно. «Забияка», «Заносчивый», наш «Задумчивый». И скажу вам, не так-то просто подобрать названия кораблей для всей эскадры.
– Не просто, – согласился Алешка. – Но запросто!
– Ну-ка!
– «Задира»! – выпалил Алешка.
– «Зануда», – подсказал я, с намеком в его адрес.
– «Зас…» – начал было Алешка, но я его вовремя одернул.
Он невинно похлопал глазами и обидчиво объяснил:
– Я хотел сказать «Застенчивый». А ты что подумал? Не стыдно тебе?
Матвеич усмехнулся и с довольным видом покрутил головой, а я, кажется, покраснел. Зато Алешка не унывал.
– «Задумчивый», – сказал он, – все-таки лучше звучит, чем «Застенчивый».
– Почему так? – заинтересовался Матвеич. Он вообще Алешку слушал с большим интересом. Не привык пока к его «закидонам».
– Ну… – Алешка явно еще не придумал, что сказать. Но быстро нашелся: – Ну, «Застенчивый», он как бы за стеночкой прячется, в порте…
– В порту, – поправил его Матвеич.
– Ну в порту. Прячется, когда другие корабли сражаются.
– Не согласен, – возразил Матвеич. – Вот был у нас один опер. Молодой такой парнишка. И очень застенчивый. Его о чем-нибудь спросишь, так он сразу краснеет, стесняется. И этот наш застенчивый один троих вооруженных грабителей задержал и доставил. А когда ему медаль за это вручали…
– Знаю! – вставил Алешка. – Он так покраснел! И за вашу спину спрятался.
Мама говорит, что мысли у Алешки скачут, как блохи. Блох мы ни разу не видели, тем более – как они куда-то скачут, но Алешка в самом деле переключается мгновенно, как телевизор под пультом.
– А если вы так море любите и всякие корабли, – спросил он Матвеича, – зачем же тогда в милицию пошли? Плавали бы себе по морям и океанам.
Матвеич призадумался, вновь осененный (или овеянный) воспоминаниями молодости.
– Потому, наверное, – сказал он наконец, – что от меня в милиции больше пользы, чем на корабле. – Он вдруг взглянул на часы: – Ого! Засиделись. Пошли-ка наверх. Будете устраиваться в рулевой рубке. Да, и с лестницей поосторожнее.
– Ненадежная? – спросил Алешка.
– Надежная. Но когда по ней быстро спускаешься, то с последней ступеньки можно вмазаться в стену.
– Понял! – обрадовался Алешка. – По инерции. Зато когда наверх взбираешься, то даже немного надоедает.
Глава II
«А что я нашел!»
Да, видно, и в старости наш отставной Матвеич тосковал по морю и кораблям. Нижняя комната у него называлась кают-компания, а верхняя, которую он отдал в наше распоряжение, называлась рулевой рубкой.
Она, правда, на рулевую рубку не очень-то была похожа. Но кое-что «рулевое» здесь имелось. Возле окна, похожего на иллюминатор, висел на стене настоящий дубовый штурвал, окантованный блестящими медяшками, и настоящий морской бинокль
