я и не собирался. Но добавил:
– А Лешка – уши.
– Уши до завтра подождут, – снова возразил он. – До вечера.
Ага, или до четвергового вторника.
– Ладно, – отмахнулся Матвеич. – Сегодня отдыхаете, а уж завтра – на вахту. Отбой. – И он пошел к лестнице, обернулся: – Пистолет не трогать.
Как же, прямо сейчас и не тронем.
Как только шаги Матвеича стихли внизу, Алешка вытащил пистолет из кобуры. Он был какой-то странный, неизвестной нам системы.
– «ТТ», – со знанием дела заявил Алешка. – Боевое старье.
На рукоятке боевого старья была сделана красивая надпись: «Полковнику Сухареву от руководства МУРа».
Я забрал у Алешки пистолет и попытался вытащить обойму – не получилось. Курок тоже не взводился.
Мы не стали долго об этом думать и уложили пистолет на место – в кожаную, потрескавшуюся кобуру. Потом покидали свои вещи в рундук и застелили постели.
За окном уже совсем стемнело. Луны на небе не было, только мигали многочисленные звездочки.
– Дим, – вдруг прошептал глазастый Алешка, – а там что-то светится. В карьере.
Я всмотрелся в темную ночь. И правда: где-то вдали, за лесочком, светился желтый огонек. Иногда он на мгновенье исчезал, будто его заслоняла чья-то неясная тень.
– Болотные огни, – сказал Алешка с надеждой. – Привидения.
– Там нет никаких болот, – охладил его я. – Один сухой песок. А для привидений еще рановато.
– Да, – согласился Алешка, – привидения появляются в полночь. – Он помолчал. – Но что-то там ведь светится! Нормальные люди ночью на заброшенном карьере светиться не будут. Пошли посмотрим.
– Завтра, – я повалился на заскрипевшую раскладушку. – При ярком дневном солнышке. Отбой на корабле.
Алешка тоже улегся, поворочался. Я стал засыпать – день все-таки был трудный, – но мне показалось сквозь сон, что Алешка несколько раз прошлепал голыми пятками к окну и долго шептал что-то себе под нос. Наверное, как в сказке про Буратино: «Здесь кроется какая-то ужасная тайна!»
Ближайшее будущее показало, что он не ошибся. Крылась тайна. Не только мрачная и ужасная, но и опасная…
Утром нас разбудили два голоса в кают-компании. Один голос был Матвеича, а другой – густой и низкий – неизвестной нам личности.
Мы быстренько оделись и ссыпались вниз. Матвеич оживленно беседовал с пожилой женщиной немного странного облика. Она была в длинном платье, вся очень рыжая; поверх ее огненных кудрей лежала задиристая соломенная шляпка с красными вишенками на тулье. В одной руке женщина держала пестрый цветастый зонтик, а другой рукой обмахивалась распахнутым веером в зеленых драконах.
И она вся была очень сияющая и восторженная. Такая восторженная, что многие слова не договаривала до конца. Будто ей не хватало дыхания выразить свой восторг от окружающей среды.
– Матвеич, – томно тянула она, постукивая сложенным зонтиком в пол и помахивая
