Кажется, оно досталось Союзу по послевоенной контрибуции, и поскольку было построено в Германии (а немцы, чего уж тут! – строить суда умели) выгодно смотрелось на фоне «калош», склёпанных у нас в годах… эдак в тридцатых.
Ко дню передачи (в счёт репараций) судна Союзу его возраст наверняка перешагнул за солидный рубеж.
Конечно, корабль многократно ремонтировался, менял внутреннюю начинку, кое-какие механизмы, отделку и оснащение кают (в некоторых устанавливались кондиционеры и холодильники), но прочный, умело сваренный корпус, оставался прежним, довоенным, и по-немецки выглядел добротно. Более всего мне нравился настил наружных палуб: толстенный дубовый паркет, который – после долгой отциклёвки его поверхности матросами, и обильного ополаскивания забортной водой – сверкал тёплыми красками, и дышал свежестью океана.
Судно по регистру имело неограниченный район плавания, длина его составляла более ста тридцати метров, имело хорошую дизельную машину, делало до восемнадцати узлов в час, и звалось всепогодным сухогрузом. Медицинский отсек находился на средней палубе, и смотрелся вполне (по тем годам) современно.
Команда судна насчитывала сорок пять, иногда сорок восемь членов, и состояла из судоводителей, механиков, электромехаников, матросов палубы и машины, и обслуживающего персонала.
Корабль имел автономную хлебопекарню, механизированный камбуз, и хранилище для месячного запаса основных продуктов.
В состав команды входил и первый помощник капитана, который именовался первым не потому, что по должности был первым после капитана, а потому что он отвечал за дух команды, за благонадёжность и идеологическую подкованность её членов.
На судне первого помощника не любили, называли бездельником и лишним в команде, втайне считая его «глазами и ушами» органов госбезопасности. Напрасно. Его роль на судне была хоть и не столь значимой и заметной, но всё же немаловажной.
Команда – семья, а в семье, как известно, не бывает – без урода.
Характеристики и анкетные данные – бумаги, и через них в душу каждого не заглянешь. И каков бы фильтр органов не был тщательным, в команды всё же просачивались и фарцовщики, и лица, склонные к контрабанде, и спекулянты, тяготеющие к валютным махинациям.
Надо заметить, что в те времена все торговые суда ходили под флагом СССР, и не как бы, а всамделишно именовались частью! его суверенной территории, и, стало быть, обладали определённым иммунитетом в нейтральных водах и в иностранных портах. А, посему, капитан (и вкупе с ним – первый помощник), являясь в море, и на стоянках в чужих портах, послами Союза, обладали правом ареста, наказания, и отлучения от должности провинившегося члена команды, с последующим списанием (по приходу в домашний порт) изгоя на берег.
Были и другие права, которых, ввиду их вторичности, я касаться не буду.
Так вкратце, спустя почти сорок лет вглядываясь в позитивы, оставшиеся
