в центр для консультации и ранней госпитализации беременную с такой симптоматикой, – руки, мягко говоря, доходили не у всех, и не всегда.
Собственного транспорта на ФАПе не было, и когда случалась вышеописанная беда, – хватало смекалки, что на «попутке», на высоте приступа, «страждущую» можно не довезти, и легко потерять беременную в дороге.
Выезжал на вызов я с опытной акушеркой, лет пятидесяти, ведущей приём беременных в поликлинике. Она называла себя немкой: её далёкие предки, колонисты, поселились в этих местах якобы ещё при Екатерине. Гиперболизировать проблему не стану: случаи были не частыми, единичными, – но были, и с ними, как бы они не были редки, приходилось считаться. Мне довелось видеть и характерные (перед большим приступом) подёргивания мышц лица, шеи, туловища и конечностей, и истинные тонические судороги, и глубокие обмороки (следствие спазма мозговых сосудов), и парадоксальное безразличие беременной ко всему окружающему, и прикусывание незащищённого языка. Раздумывать: как, что, и почему, было некогда. Факт тяжёлого позднего токсикоза был на лицо, и ты один стоял перед ним, и скидок на твою молодость и неопытность патология делать не позволяла.
Требовалось – знать и уметь.
И умел, и делал. По мысли и навыкам – вполне.
Потерь беременных при выездах на такие ситуации не случалось, – то ли везло, то ли и в самом деле знал, что следовало при подобной патологии экстренно предпринимать, и в каком (возможном, для меня!) объёме оказывать необходимую помощь.
Припоминаются и операции по поводу нарушенной внематочной беременности в участковых больницах под масочным эфирным наркозом. Диагноз (из разговора по телефону) был предварительным, но к месту предполагаемого события я всегда выезжал с полным хирургическим набором и операционной сестрой. Были и казусы. Однажды, на выезде в участковую больницу по поводу выкидыша и маточного кровотечения, оказалось, что акушерка, собирая набор, забыла положить в комплект специальные ложки для инструментального удаления остатков плодного яйца. Консервативные мероприятия кровотечения не останавливали. Что было делать? Спросил, разводят ли в этих местах овец? Ответили – да. Послали транспорт в ветеринарную службу и привезли что-то похожее на ложку для выскабливания матки – овечьей. Простерилизовали. Остатки кое-как удалось убрать. Кровотечение прекратилось.
Случались и другие акушерские и гинекологические огрехи, – нелепости, порождаемые спецификой провинциального здравоохранения. К тому же, женщины из глубинки норовили попасть в родильное отделение районной больницы исключительно в разгар схваток. Время же суток для желающего «появиться на свет» голыша, – значения не имело.
Значение имели более существенные детали: наличие транспорта, наличие дорог как таковых, расстояние до районного центра, и зимне-весенний период, в который чаще всего и проявлялись поздние токсикозы беременности. И если роды были повторными, то счёт в таких случаях шёл порой на минуты, и патологию,
