здоровье, разорялись, спивались, и умирали… не дотягивая до сорока пяти.
Те же, которые смиряться не хотели, уходили в криминал. Исповедуя лозунг: «грабь награбленное!», легионы «несогласных», не гнушаясь никакими средствами, приступили к переделу… (не по понятиям, как им казалось) поделённого имущества. «Рыночный» лексикон – мелкой шушеры, вымогателей, и просто бандитов – пополнился словами: рэкет, крыша, отжим, счётчик…
В короткий срок сформировалась «плеяда» авторитетов. Фигуры (титулованные, и не столь), как и нувориши, оделись в деловой импорт. Выглядели карикатурно. Импорт (даже настоящий) сидел на авторитетах, как на корове седло. Подводили – и вкус, и манеры. Но вот – лексикон авторитетов (чувствовалось расслоение) довольно скоро (и заметно) стал отличаться от лексикона шушеры и жаргона ближайших подручных. Авторитеты пополнили прежний «понятийный» сленг более цивилизованными словесами, и с важным видом (иногда не к месту и невпопад), произносили: рейдерство, недружественное поглощение, сферы влияния, офшор, легализация «средств», и вывоз «капитала»…
Всё возвращалось на круги своя. Видимо и впрямь, политические циклы (любого окраса и содержания) – развиваются по спирали.
И закон «отрицания отрицания» тоже подчинён правилу спирали, и на более высоком уровне вновь отрицает то, что однажды уже было отвергнуто.
Формации рождаются, живут, выходят на пик процветанья, но, исчерпав временную квоту, – отмирают. И как всегда их могильщиками становятся революции, – бархатные, кровавые и бескровные, цветные и чёрно-белые, начатые либо сверху, либо снизу.
Революции – во все времена преследующие только две цели: разрушить до основания, а то, что осталось – отнять и поделить…..Зачем столь долгий экскурс в наше (и моё) недавнее прошлое? Есть ли в моих суждениях самобытность осмысления времени, в котором жил? Я – рядовой обыватель, которому удалось «объять» – две трети ушедшего, и два десятка лет нового – веков.
Смею надеяться, что есть. Хотя бы в частностях. Скажем, в убеждённости, что большие состояния делаются из воздуха, а малые – из обмана ближнего. Что расслоение в любом сообществе – обязательно, поскольку люди – не усреднённая масса, а испокон разнятся… по таланту, физике, и способу мышления. Что революции, вводя уравниловку, загоняют расслоение в подполье, где закономерно и до предела обостряется противоречия, – неизбежно, рано или поздно, приводящие к бунту, или к тому, что, на марксистском языке, называют – сменой формации.
Отсюда и моё (возможно спорное утверждение), что история, и на очередном витке прогресса – повторяется (и будет повторяться), а жизнь (в любой её ипостаси), как и во все времена – в нас и вне нас – состоит (и будет состоять)… из зарождения, расцвета, и неизбежной смерти.
И что подобный алгоритм конца характерен не только для живых особей, но и для государства, утратившего (в силу эволюционного старения) свой – внутренний,
