же за тебя, разве ты не знаешь? – продолжала обиженно, но исключительно ласково упрекать Лайза – так подходят с тапком к обоссавшему все углы коту. – Ты всегда мог мне доверять, ведь так?..
– Ты… О чем ты говоришь?
– Ну, я чувствовала, что в последнее время ты сам не свой, понимаешь? Чувствовала, что тебе может понадобиться помощь, – и почему-то ждала тебя сегодня, а ты не приехал…
– Я… – Гарри вдруг умолк на полуслове, его глаза подозрительно прищурились, а кофе в руке задрожал; песочного цвета глаза, светлые ресницы, серый с разводами пиджак – все это слилось для Лайзы в один-единственный ненавистный объект. – Ты… одна из них… Да-да! Как я сразу не догадался!
– Одна из кого? – опешила Лайза. Мимо них по коридору прошел рыжий Вилли – кивнул в знак приветствия, деловито посмотрел на часы и зашагал быстрее.
– Ты… не могла знать, что я собирался к тебе, но знала. Ты хотела, чтобы я привез их тебе, да?
Он вдруг сорвался на фальцет, почти что на писк; они оба знали, о чем речь.
– Гарри… Я…
– Ты следила за мной, – не унимался Олдридж, – ходила за мной по пятам, липла, все пыталась дать понять, мол, я твой друг, а на самом деле хотела заполучить бумаги…
Вот он и произнес это слово вслух.
– Ты идиот, Олдридж, – вдруг жестко и совсем не ласково отрубила Лайза. – Что ты наделал, ты сам-то знаешь? Ты мог отдать их мне, и все было бы иначе…
Для нее. Не для него.
– Вот почему ты приехала… – дрожащая рука наполовину расплескала кофе из стаканчика; несколько капель попало на идеально начищенные ботинки.
– Отдай их мне. Еще есть шанс, – она сделала шаг навстречу; внутри все клокотало.
Разговор получался совсем не тот – совсем не такой, как она представляла себе; от напряжения казалось, что воздух сейчас заискрит.
– Оставь меня… – Олдридж попятился, оступился, попал пяткой на брошенный мимо урны стакан.
– Гарри, не дури!
– Оставь меня в покое… Я знал… Я с самого начала знал…
– Гарри, тебя убьют из-за этих бумаг сегодня. Слышишь?
– Что? Что ты такое говоришь?
– Еще не поздно! Скажи, они того стоят? Стоят твоей жизни? – она шипела на него, как разъяренная кошка; на них смотрели.
– Значит, вы уже все решили?
– Да я… Я не одна из них!
– Все… Не приближайся ко мне. Никогда. – Он вдруг развернулся и кинулся прочь по коридору. Тот самый Гарри Олдридж, который этим утром не привез ей бумаги, понесся так быстро, что едва не потерял равновесие, – толкнул по пути возвращающегося Вилли, случайно сбил рукой с ближайшего стола подставку для карандашей – те с грохотом раскатились по полу – и почти снес с петель ведущую наружу дверь.
– Га-а-а-а-арри-и-и-и-и! – донесся ему вслед протяжный и отчаянный вой; все работники как один посмотрели на Лайзу; из кабинета высунулась голова шефа.
– Что
