e>
Анатолий Концуб. Тишина (2006 год).
Метаморфозы
Хула и поношение богам
За слёзы Публия Овидия Назона!..
Блестя доспехами (не детям – по серьгам),
Спешит преторианская колонна,
Как время по рукам кариатид…
Взялись за пряжу Децима и Морта.
Мне сердце молчаливо говорит,
Что это не последняя когорта.
И так за легионом легион,
Как овцы, благоденствуя сквозь слёзы,
Мы для закланий пятимся в загон,
Где нам Плутон прочтёт метаморфозы.
Душа, не обладая естеством,
Не веря в предначертанность событий,
Отождествляет Парку с божеством,
Усердно передёргивая нити
Обычной человеческой судьбы,
Где смерть, как и зима, не за горами…
Я видел придорожные столбы,
Украшенные беглыми рабами…
Мой дом уснул на горном берегу,
За домом – пруд в убранстве белых лилий,
Фруктовый сад… Я долго не смогу
Отдать долги, любезнейший Эмилий.
На дне пруда – холодные ключи,
Повсюду пучеглазые стрекозы…
Набор неуважительных причин,
Чтоб я не написал метаморфозы.
Дня два назад привёл домой гетер
И, сделавшись назойливым, как муха,
Поставил им Овидия в пример,
Зудя о вечном разгильдяйстве духа.
Ложь правдолюбцу, как земле – вода,
Чтоб глупая надменность охладела…
Январским инеем примята борода —
Метаморфозы старческого тела.
Мне цезарь посулил высокий пост
И два сестерция – за лист имперской прозы…
Так, алчных устремлений симбиоз
Мешает мне начать метаморфозы.
Овидий, знаю точно, был бы рад,
Беря всё то, чем брезговал Гораций…
Я предпочёл уединённый сад
И запах распустившихся акаций,
Лукрецию… Я утром ей вручил
Мной лично обезглавленные розы…
Теперь я знаю тысячу кручин,
Чтоб не упоминать метаморфозы.
Как не хватает мозаичных терм!
Бесед с Овидием за чашею нектара…
Одна из главных в жизни теорем —
Происхожденье собственного дара.
Бродя по руслу мелкого ручья,
Беду, как нарастающие грозы
За виноградниками, ждёт душа моя,
Как понапрасну ждёт метаморфозы.
Мы, римляне – отчаянный народ,
Чванливые, порой глухие сердцем…
Корнелий обещал, что Рим умрёт,
Как роща, под ногами иноверцев.
Давай сыграем. Нечет или чёт?
Откуда заклинатель форм и линий
О крахе Рима знает наперёд?..
И странно, что молчит об этом Плиний.
Терпсихора
Печальным взором Терпсихора глядится в русские поля:
На сцене шляпки мухомора танцует избранная тля,
Хор певчих шишек, как церковный, тягуче-православный хор,
Шуршит язвительно-духовно о том, что достославен бор.
Я поскользнулся на маслухе, чья затрещала кожура,
«Чёрт побери», – звенели мухи стальною дужкою ведра.
Жара… На противне залива, в окладе лилий-Бовари,
Карась устало-прозорливо лежал, пуская пузыри.
Троянским яблоком раздора сияло солнце среди туч,
Изнемогая, Терпсихора на прерывающийся луч
Присела… Тучный муравейник опарой раздавался вширь…
Жук-скарабей (не коробейник) листал берёзовый псалтырь.
Я жаждал тайного признанья по мановению руки,
Но расступилось мирозданье над гладью голубой реки,
Гроза наметилась… Внезапно – как хлопнув дверью, уходя,
Волною – тошнотворный запах до первых запонок дождя.
Гетера
«Прибыл сюда не за тем, а по торговым делам…» Симонид Кеосский
Среди портовых лупанарий, пришвартовавшихся дикрот
Гетера (заросли азалий, предвосхищающие
