Известь. Сергей Пахомов

      Произрастает одинокость в моём несведущем саду.

      И неба дёготь, ветра копоть – как пребывание в аду.

      Мой занимательный Гораций (круги от камня по воде),

      Ублюдок – пачкой ассигнаций висит, с отрезанным муде.

      Насильник. Это мне понятно. Чем проститутка не права?

      По телу гнилостные пятна, стекает кровь на рукава.

      Весь мир сосёт попеременно… К чему я? Просто бабу жаль.

      Твой ад и мой одновременно скрывают нежную печаль.

      Отмечу: зрелищно и скучно. Я, древний ужас ощутя,

      Судьбой поэта злополучной, как неотлучное дитя,

      Насытился… Пойдём в беседку, куда нас Данте поместил,

      Где есть соседи, не соседки…

      – Сафо?

      – Однако насмешил…

      – )))))))

      Мансарда белых снов, суть сна потустороння,

      Невзрачная луна ребрится, как бордюр,

      Докучливая ель елозит, словно сводня,

      Фальшивит иногда кузнечик-Азнавур.

      Я обретаю звук, бродя в других угодьях,

      Я низвергаю слух, толпясь в иных краях,

      Где я стяжаю дух, где промыслом Господним

      Кормлю своих детей: харчевня на паях.

      Я думал заложить свой пай за вдохновенье,

      Но ловкий компаньон меня отговорил:

      «Не стоит ни гроша твой дар, лишь самомненье,

      Которым я тебя с лихвою одарил.

      А так бы почивал на лаврах и левкоях,

      Не убирал бы сад, не шкрябал щёткой медь…

      Сиди себе, грусти, мне жалко нас обоих,

      Но надо бы ещё Иуду пожалеть».

      Варфоломеевская ночь. Горит заря крестообразно,

      Земля, разодранная в клочь, уныло собирает пазлы:

      Приставит долу – теремок, а к озеру – причал скрипучий,

      Камыш… Я знаю назубок, куда переместятся тучи

      Посредством ветра. Круг луны (сравню его с гончарным кругом)

      Вращается, озарены стога над разношёрстным лугом.

      Я – протестант. Оконных рам кресты – в сиянии размытом —

      И мой ночлег, и тарарам убийцам выдают открыто.

      Кроваво-красные плащи осин мелькают возле дома,

      И подбираются ключи, и поджигается солома.

      Я жду, когда они войдут, как шпаги, обнажая ветви…

      И сердце, скрученное в жгут, проткнут, и вырвут незаметно,

      И пустят по ветру, как лист. Покорно закрываю веки…

      А сердце – по ступеням вниз – под свист безудержный: «Ацтеки!».

      Молчат эдемские сады,

      Кусты терновника и лавра,

      Звезда Офелии, тень мавра

      Благоухают, как цветы.

      В аду попархивает снег,

      Дант и Гораций – в первом круге,

      Уединившись на досуге,

      От скуки жарятся в «блек-джек».

      Замедлен Стикс, где полудико

      Храпит Харон. На полпути

      Морфей окутал Эвридику,

      Зевает

Скачать книгу