Стоп, подожди-ка, – мужчина уставился на мать, – в Ирландии? Выходит, сейчас Клэр всего девятнадцать?!
А ты не знал?
Откуда? – развёл руками Рауль. – Нет, она говорила, что ей уже исполнилось восемнадцать… Но мне казалось, что это случилось давно.
Вот и прекрасно, – женщина подвинула к себе записную книжку и достала ручку из органайзера. – Совершеннолетняя, можешь не беспокоиться, за совраще…
Мам! – возмутился Эмбриагез. Леандра хихикнула:
Да ладно, я ведь вижу, что она тебе нравится. – Рауль возвёл глаза к потолку.
Это моё дело. И вообще, теперь ты увиливаешь.
Не удержалась, – женщина что-то вычеркнула из списка дел в своём блокноте. – Впервые я увидела её на лошади. Без седла. Рядом со мной стояла её бабушка, которая мужественно и, главное, молча, переносила ужасную картину. А дедушка Клэр гордо смотрел, как крохотная девчушка в жёлтом платьице и с распущенными волосами восседает на исполинском жеребце – эдакое кельтское дитя. У меня едва не случился истерический припадок, когда она, задорно заливаясь смехом, вцепилась в гриву чёрного мустанга и проскакала добрых три сотни метров. Собственно, знакомство наше состоялось, когда девочка развернула коня – потом мне объяснили, что он был отлично выдрессирован – и, подъехав к нам, снисходительно произнесла: «Тётя, не бойся, лошадка смирная».
Хотел бы я на это посмотреть, – развеселился мужчина. – Сложно представить, что эта малышка, о которой ты говоришь, и та юная леди, с которой я виделся пять минут назад – один и тот же человек.
Всё дело в её бестолковых родителях, – в сердцах проговорила женщина. – Клэр не хотела уезжать. Как раз накануне отъезда мы с ней гуляли по берегу озера – а мы сблизились за то время, пока я гостила там – детка призналась мне, что хотела бы быть моей дочкой и всегда жить в Ирландии со мной, бабушкой и дедушкой. – Леандра печально улыбнулась. – Знаю, хочешь спросить, почему я никогда не рассказывала об этом. – Эмбриагез кивнул. – Во-первых, ты очень ревнив, мальчик мой. А во-вторых, мне было грустно и обидно за девочку.
А кто её родители? – нахмурившись, спросил Рауль. Он ни в коем случае не сердился на маму, просто история в самом деле была не слишком радужной.
Отец – политик, – презрительно фыркнула Леандра, – или что-то в этом роде, никогда не интересовалась. Со слов Эйрин – бабушки Клэр – придирчивый зануда, чёрствый и скупой. О матери мне известно лишь то, что она ушла из семьи, когда дочери исполнилось два, и сделала это потому, что сильно болела. Больше я не стану тебе ничего говорить, хорошо? Спросишь сам, а то вдруг она не хочет, чтобы кому-нибудь было известно её прошлое. Судя по тому, как далеко Клэр забралась, так оно и есть.
Ты виделась с ней ещё? – мужчина переваривал информацию. Он начинал понимать, почему девушка рассуждала о везении и судьбе, отчего выглядела
