намазывая на белый багет анчоусное масло.
Аромат от поданных блюд возбудил наш аппетит до предела, и на некоторое время в столовой
воцарилось молчание, лишь мелодичный звон серебряных приборов по фарфоровым тарелкам нарушал
тишину.
Раздался колокольный перезвон моего телефона. Эта мелодия была установлена только на одного
абонента. Звонил Том.
– Прошу прощения, вынужден вас оставить. Очень важный звонок, – я действительно был
взволнован.
Поспешно закрыв за собой двери столовой, я нетерпеливо с силой провел пальцем по зеленой линии
сенсорного экрана. Том по пустякам никогда не звонил, а это означало, что предстоял серьезный разговор,
который не должна была слышать журналистка.
С Томом я познакомился еще в далекие семидесятые. Помню: меня тогда до глубины души поразил
этот парень. Он был не похож ни на одного из тех, кого я знал ранее. Том выстраивал свой собственный, не
имеющий ничего общего с реальностью мир. Неформал, бунтарь, идущий вразрез с мнением общества, —
одним словом, яркая личность. Тогда ему было двадцать восемь, а мне – сорок два. Он курил марихуану с
той же периодичностью, с какой я курил «Marlboro». Он уверял, что травка не оказывает на него никакого
12
галлюциногенного действия, а лишь расслабляет нервную систему. Я бы ему поверил, если бы он регулярно
не разговаривал с неодушевленными предметами. Например, красноречиво пристыдить круасан за то, что
тот содержит слишком мало крема. Причем делал это очень естественно и вальяжно, зачастую он
умудрялся даже спорить с ними, при этом злился и эмоционально размахивал руками. Встреть я его при
других обстоятельствах – шарахнулся бы как от сумасшедшего.
А познакомились мы довольно странно.
Однажды я поздно вечером возвращался из офиса домой. Работы в тот день навалилось больше, чем
обычно, и голова к вечеру просто гудела. Я решил пройтись пешком, дабы развеяться, благо, до дома было
всего лишь каких-то два квартала. В пустынном переулке я услышал за спиной торопливые шаги. Прохожих,
как назло, в этот час уже не было. Я быстро оглянулся и ускорил шаг. Их было двое. В ту же секунду звук
чеканных шагов преследователей перешел на бег, и я почувствовал сильный удар чем-то твердым по
затылку.
Очнулся в незнакомом доме. Надо мной склонился высокий худощавый афроамериканец с россыпью
черных веснушек на широком носу и щеках. Его волосы, заплетенные во множество косичек, спускались на
грудь; темно-синяя широкая лента, повязанная по окружности головы, пересекала широкий лоснящийся
жиром лоб. В общем, типичный хиппи. Лицо его лучилось доброжелательностью, черные как смоль глаза
восторженно
