за ее окружением.
– Похвально, – недовольно покривился он, не поинтересовавшись результатами моих наблюдений. – Не представите ли меня ей? В знатные дома просто так не проникнуть, а мне хотелось бы непринужденности. Не вызывать же благородную даму в нашу канцелярию, какая уж тут непринужденность! А с вами мое появление в ее доме будет уместно и непринужденно. И хорошо бы попасть в день приема.
– Да хоть сегодня, – сказал я. – А как мне вас представить?
– Как есть, так и говорите. А что баронесса, не просила ли у вас денег?
– Просила. К злополучному колье она желает заказать серьги. Я не сумасшедший – отдавать даме двадцать пять тыщ…
– А вы дайте. Коль не жаль.
– Боюсь, не отдаст.
– Ну, не давайте. А то бы взяли расписочку… Это весьма приятно – поставить обольстительную даму в зависимость. Глядишь, и она уж смотрит благосклонно, сахарно улыбается, дает повод… Ух, Влас Евграфович, в молодости я со многими женщинами… кх, ммм…
Признаюсь, он меня раздражал недосказанностью. Разумеется, не по поводу женщин в его молодости. Но, предположив, что Никодим Спиридонович что-то замыслил и что, может быть, дело сдвинется с мертвой точки, я решил во всем ему помогать и заехал за ним вечером.
У Агнессы Федотовны гостей было немного – человек пять. В общем, те, кто обычно бывал, и среди них Сосницкий и Белозерский. Барон фон Раух отвратительно музицировал, стуча ногтями по клавишам, благо хоть тихо. Новое лицо вызвало неподдельный интерес, так как всем стало любопытно, из-за чего же застрелился граф Свешников и виновен ли он в убийствах. Один Белозерский не проявил интереса – наверняка из-за сестры, но Никодим Спиридонович ни разу не упомянул ее имя.
– Я понимаю ваш интерес к данному делу, – говорил он. – Граф Свешников для многих остался загадкой. Но открою один секрет. Он не убивал семью ювелира. К сожалению, мы слишком поздно узнали об этом и не смогли предотвратить его смерть.
– Да что вы! А кто же убил? – заговорили гости хором. Оторвался от рояля и барон.
– Неизвестно покуда, – ответил он, отпивая чаю. – Да не волнуйтесь, господа, полагаю, скоро нам удастся отыскать настоящего преступника.
– Вы напали на след? – спросила Агнесса Федотовна.
– Почти, – хитро улыбнулся он ей. – Видите ли, сударыня, рано или поздно преступление перестает быть тайной. Как бы умно ни построил интригу преступник, он всегда сделает ошибку. Одну. Но роковую. Так и с графом Свешниковым случилось. Арсений Сергеевич зашел в дом ювелира после выстрелов, и тому есть два свидетеля.
– Что вы говорите! – обрадовалась Агнесса Федотовна. – И кто же свидетели? Да скажите же, ведь графа Свешникова уж нет на свете, теперь-то чего их скрывать?
– Графа-то нет, – лукаво сказал Никодим Спиридонович, – а убийца есть. Ежели он случайно прознает про свидетелей, что он с ними сделает?
– Вы хотите сказать, свидетели видели убийцу? – спросил Сосницкий.
– Нет-с, этого я не скажу, – ответил загадочно
