слышал, тебя можно поздравить, Тамасин, – повернулся я к хозяйке дома.
Она зарделась.
– Спасибо, сэр. Да, Бог даст, в январе у Джорджа будет братик или сестренка. На этот раз мы оба надеемся на девочку.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, разве что по утрам немного тошнит. А теперь позвольте мне принести вам хлеба с сыром. Джек, у тебя горошина в бороде. Пожалуйста, убери. Это выглядит отвратительно.
Барак вытащил горошину, раздавил ее пальцами и отдал Джорджу, к восторгу последнего.
– Пожалуй, нужно отрастить такую раздвоенную окладистую бороду, какие сейчас носят. Я мог бы ронять на нее столько пищи, что закуска всегда была бы под рукой.
– Тогда тебе придется подыскать новый дом, чтобы в нем есть! – крикнула с кухни Тамасин.
Я посмотрел на удобно развалившегося в кресле помощника и играющего у его ног малыша и понял, что был прав, решив не вмешивать его во все это.
– Джек, – сказал я, – у меня новая работенка, из-за которой – по крайней мере в ближайшие дни – меня часто не будет в конторе. Можно тебя попросить взять на себя надзор за Николасом и Скелли? Впрочем, Николаса я, наверное, буду использовать сам. И если смогу, то буду сам встречаться с наиболее важными клиентами.
– Вроде миссис Слэннинг? – спросил Барак. Я знал, что он терпеть не может эту клиентку. Джек с интересом посмотрел на меня: – А что за работенка?
– У собора Святого Павла убит печатник. Уже прошла неделя, но нет никаких признаков, что преступника схватят. Служба коронера, как обычно, лодырничает. У меня есть доверенность на расследование от родителей печатника. Сами они живут в Чилтерне.
– И они поручили вам это дело?
Я в нерешительности замялся.
– Через третьи руки.
– Вы же больше не беретесь за такую работу. Может оказаться слишком опасно.
– Мне показалось, что за эту я обязан взяться.
– У вас встревоженный вид, – в своей прямой манере заявил мой помощник.
– Пожалуйста, оставим это, – ответил я с некоторым раздражением. – Тут есть некоторые аспекты, которые я не должен разглашать.
Барак нахмурился. Раньше я никогда ничего не утаивал от него.
– Что ж, вам виднее, – сказал он тоже с ноткой раздражения.
Джордж между тем оставил отца и сделал два неуверенных шажка ко мне. Я взял его на руки и поздновато понял, что своими пухлыми ручками, измазанными раздавленным горохом, он схватил меня за рубашку.
– Ай-ай-ай! – воскликнул Джек. – Извините. Когда берешь его на руки, нужен глаз да глаз.
Тамасин принесла тарелку с хлебом и сыром и пару сморщенных яблок.
– Прошлогодние, – сказала она, – но хорошо сохранились. – Увидев мою рубашку, забрала у меня Джорджа и посадила на пол. – Баранья голова, Джек, – упрекнула она мужа. – Это ведь ты дал ему горошину, а? Он мог подавиться ею.
– Как видишь, он не стал ее есть, – возразил Барак. – А на прошлой
