Ее мотивация все еще была мне непонятна. Возможно, отчасти это было желание загладить все еще остававшееся чувство вины за происшедшее. Но я предчувствовал, что, независимо от причины, благодаря ей, двери возможностей хоть на какое-то время будут открыты для меня – по крайней мере, до тех пор, пока я буду оставаться у нее в фаворе. Что касается настоящих дверей студии, то они должны были открыться для меня не раньше, чем через час. Поэтому я сидел на другой стороне улицы, покуривал свой «Лаки Страйк» и наблюдал за тем, как начинается новый день.
Глава 2
Когда мистер Пэмбли положил свои большие холодные руки на мой бок, я вздрогнул как от удара электрическим током. Но он отреагировал спокойно:
– Ладно, ладно, мастер (форма обращения к хозяину – BS) Уэст, успокойтесь. Сильно болело, когда я нажимал вам на ребра?
– Нет. Но у вас руки холодные, как лед, – со злостью воскликнул я, держа подол своей рубашки выше живота, тогда как он, продолжая обследовать меня, осторожно ощупывал мой торс. Мэл сидела в гостиной рядом с нами, покуривая сигарету и потягивая джин с тоником, который мистер Пэмбли налил ей как раз перед тем, как начать осмотр. Она улыбалась мне и при этом выглядела так же, как всегда, элегантно в своем сиреневом вечернем платье, сидя со скрещенными ногами, верхней из которых она отбивала какой-то ритм, наблюдая за тем, как мистер Пэмбли водит по мне руками и озабоченно бормочет, что начинало меня беспокоить.
– Все в порядке, мастер Уэст, – сказал этот высокий человек с каменным, как будто высеченным из гранита лицом под плотно зачесанными назад волосами; как-то нелепо выглядевший стоячий воротник манишки торчал из-под его фрака с раздвоенными фалдами сзади, – давайте опустим трусы и взглянем, что там.
– Только когда ее не будет в комнате, – запротестовал я, указывая на Мэл, расположившуюся в своем фигурном, обитом синим бархатом кресле. Сам я сидел на высоком барном стуле, который она протащила по покрытому ковром полу перед началом осмотра. Комната была богатой, но уютной, украшенной тиснеными цветными обоями и разбросанными повсюду восточными ковриками. В углу стояла большая мягкая оттоманка, а высокий камин с мраморной отделкой, который, очевидно, никогда не растапливали, разместился в середине дальней стены.
– Не будь таким девственником, Джорджи, – заметила Мэл, но, увидев выражение упрямства на моем лице, сдалась и, затянувшись сигаретой, сказала: – Хорошо, бэби. Я закрою глаза – этого достаточно?
– Думаю, да – ответил я, а она слегка повернулась в своем кресле и, покуривая сигарету, как шторкой прикрыла лицо ладонью.
Я соскользнул со стула, расстегнул ремень и нервно опустил брюки до колен, тогда как мистер Пэмбли продолжил свое дело. Но прежде, чем он прикоснулся ко мне, я задержал его руки и заявил:
– Полегче со своими руками, мистер.
Он нагнулся, взглянул на меня из-под своих маленьких круглых очков и с дьявольской
