очередь – это очередь в кино. Если увидел знакомого, сразу толпись к нему – почему-то сидеть в кинозале рядом со знакомыми считалось можно и вежливо и никто не протестовал. А вот в бане… У каждого места был номер, и мы с папой нередко оказывались в разных концах холодного предбанника, но я был маленький, и мы вполне умещались на одной деревянной скамейке с двумя крючками для одежды.
Найдя в бане место (каменный стол с желобками, как в покойницкой, но коротенький), нужно было отловить освободившуюся шайку, помыть ее в горячей воде из крана, облить горячей водой свое место и застолбить его, положив мыльницу и пакет с мочалкой. Шампунь и «Флорену» следовало доставать в последний момент, чтобы не искушать никого украсть или просто помыться на халяву.
Парилка… О! Вот для чего шли сюда все. Вот почему в банной очереди мог оказаться и работяга с тракторного завода, и какой-нибудь замминистра (у нас ведь не область, а республика, так что и министры свои есть) или даже секретарь райкома! Пар, лечебный, согревающий тело и душу, оставляющий на выходе из парилки приятное изнеможение, шайка холодной воды на голову – и ты еще блаженнее садишься на краешек своей скамейки и минутку молчишь… Тут нельзя было ни материться, ни тем более скандалить. Баня – священный клуб, где все равноправны и обнажены, где не скроешь от моющихся сограждан ни следов операций на теле, ни тюремных наколок, ни чрезмерной упитанности, ни болезненной худобы… Все равны в голом виде, никого не отвезут в парилку или под душ персональная «Волга» или частные «жигули»… Здесь не скроешь правды, но рассказанный тут анекдот про Брежнева не попадает в намыленные уши стукачей. То есть попадает, конечно. Но думать об этом не хочется… Даже самим стукачам.
Художник дядя Миша так часто ходил сюда и так полюбил это заведение, что даже подарил бане три картины. Они и сейчас висят там.
«Приносить с собой и распивать» категорически запрещается. Но кто хочет, конечно, приносит. А нет с собой – так банщицы дадут. Давно привыкшие к мужским телесам, в сексуальном смысле на мужиков они не реагируют, но и не злобятся, сами предложат бутылочку, выиграв на этом рублик, не больше. А в ларьке «Пиво – воды» никогда не было ни пива, ни вод. Лимонад изредка мы покупали с собой. Бывалые банщики ходили сюда с особыми маленькими чемоданчиками, где размещалась уютно, как в футляре, каждая вещь. Лет до семи я сам мечтал иметь такой. Как-то я даже выказал такую просьбу перед днем рождения и вызвал смех у родителей.
Но нет хорошему конца, а домой надо… И вот мы пропарены, побиты веником, вымыты, вытерты, и надо надеть чистое белье и отправляться уже восвояси, освободив места другим страждущим чистоты и покоя. Вот тут-то и требуется толстая газета – ее надо положить на пол, чтобы не вставать, обуваясь, в жидкую черную грязь на полу. Не забыть газету – это главное!
Вышел с нами и очень обидный случай. Перед баней мы с папой стояли в очереди на «трибуну» и перепутали пакеты, так что притащили
