Волна. Ещё дальше находилось большое село Маршиха, названное так за проходившие здесь один за другим марши каторжан. Потом они растворялись по необъятным сибирским просторам и, таким образом, оказывали влияние на названия других поселений, встречавшихся на их скорбном пути. А нынешняя станция Макушино в те стародавние времена называлась Макушкой, потому что здесь тогда временно кончалась строящаяся железная дорога, и весь арестантский люд пешим путём следовал к месту отбытия наказания, закованный в кандалы. Вполне возможно, что всё мной здесь рассказанное на самом деле выглядит несколько иначе, но так я слышал в детстве от мамы и сам ничего не выдумал.
Отец мой, Богданов Николай Петрович, 1913 года рождения, уроженец тех мест. Родился он в большом селе Хохлы рядом с селом Обутки. Его отец, Богданов Пётр Степанович, – инвалид той германской, вернулся с войны без ноги, работал в колхозе конюхом. Мать – Богданова Анна Петровна, простая колхозница, мать семерых детей. Жили они в ту пору по этой причине бедно, да в колхозной жизни по-иному и нельзя было тогда жить, как и сейчас. Старшую дочь Фёклу (от первого мужа бабушки Анны) все близкие звали добрым и ласковым именем Куша. По отзывам родственников, была она человеком удивительной доброты и отзывчивости, необычайно трудолюбивой и сохранила всё это до конца своих дней. И за эти прекрасные человеческие качества все её искренне любили, уважали и поминают только добрыми словами. Далее шёл мой отец Николай, потом Гриша, тоже участник войны, затем сестра Нина, и дальше следуют рядком, как лесные боровички, три младших сына: Андрей, Володя и Шура. Все они обзавелись детьми и жили в Кургане, но никого из них я хорошо не знал, поскольку мы никогда тесно не общались. Так уж вышло. Сейчас в живых остался только дядя Володя, младше меня года на два.
Сколько ни пытался я вглядываться в родословную, но вызнать более ранних предков отца так и не смог. Но сдаётся мне, что они верноподданно служили державной власти, поскольку в дальнейшей родословной водились тогда, да и сейчас водятся, служивые люди, разного полицейско-милицейского звания и величания, о которых приходилось слышать мельком от более близких мне родственников. И выходит, что марши каторжан под кандальный звон по угрюмому Сибирскому тракту, видимо, кто-то сопровождал тогда под ружьём из моих дальних-предальних родичей. И это чиновное служение власти приметным вкраплением передавалось по наследству из рода в род и даже дошло до наших дней, хотя по большей части все они из крестьянского роду-племени, упорные и трудолюбивые в жизни, жившие только своим трудом, но богатства этим у нас никто никогда не наживал. Такая вот извилина проглядывается в моей родословной по отцовской линии.
По материнской линии все родичи были земледельцами из Смоленской губернии, переселившимися на вольные сибирские просторы в поисках лучшей доли в конце XIX века. У всех были тогда большие семьи, а иначе в крестьянской жизни той поры и быть не могло. Мамин отец, Фёдоров Тимофей Михайлович,
