посасывать.
— Надоедливый луч, — прошептала она.
Сергей задернул штору и комната погрузилась в интимный полумрак. Наконец-то сообразил, обрадовалась Женя про себя.
— В твоем номере холоднее чем в нашем, — заметила она, побледнев от напряженного ожидания. Ее лихорадило.
— Я почему-то у тебя мерзну, — обнимая ладонями горячую чашку и потупив глаза, тихо сказала она. Кровь отхлынула от лица, ее глаза потемнели, и тут Сергей подхватил ее на руки и понес на кровать. Она была безучастна пока он снимал с нее одежду. Но вот из безжизненного, ее тело стало упругим, превратилось в тетиву, которую она не смогла удержать.
— Садись поудобнее, — предложила Зина, когда Женя поднялась в ожидавший у гостиницы туристский автобус, — я место для тебя сберегла. Садись туточки, — потянула она Женю. Та вздохнула, протиснулась между Зинаидой и спинкой кресла, уселась у окна. Она смотрела за окно, на цветочную лавку у газетного киоска и проходивших мимо людей.
— Ничего не говори, сама все вижу, — вычиислила Козырева, — ничего так бабу не красит, как секс в охотку. Хороша была на лицо, а сейчас пуще прежнего. А Маринка, сучка злая, со мной свозь зубы поздоровалась, а как твоего увидала, так хвост распустила.
«Зря надеется», засмеялась Женя про себя.
Когда играющий фонтан в Тиволи окатил Зинаиду с головы до ног, она распустила свой тюрбан и стала моложе, но ниже ростом. Мокрое платье не скрывало ее нехрупкие формы. Ее дружок не смог удержаться от комплиментов, но Зина отмахнулась от него, она уже присмотрела другого.
— Вон того мужика видишь?
— Какого? — не сразу поняла Женя.
— Того, пальцы веером! — объяснила Зинаида. — Моим факлонником будет! — уверенно сказала она.
Потом были Неаполь, Сорренто, Помпеи и прощание с Римом.
Ночи Женя проводила с Сергеем, не расставались они и днем. А соседка была счастлива по-своему. Впридачу ко всем своим достоинствам ее поклонник оказался еще и богатым.
— Смотри на какое колье раскошелился, — сказала она Жене, открывая футляр через пару дней после посещения Тиволи. Дорогое колье показалось Жене грубоватым. Зина щеголяла в нем до самого дня отъезда.
— Камнею Гальке отдам, — сказала она, — мой Илюшка дешевку не одобряет. А этот на Москву бабки подбивает. Может и соглашусь, — рассказывала Зинаида Жене, глядя на развалины Помпеи, под аккомпанемент занудных пояснений Марины.
— Настроение у нее не ахти какое, попритихла. Пасть оральную больше не раскрывает, — заметила Зинка.
— Не знаешь, что с Мариной произошло? — спросила у Сергея Женя. Они лежали в кровати, в окно дышала римская ночь.
— Марина на меня коситься перестала.
— Знаю. Я у нее домашний телефон попросил.
— Ах, вот как! Так она решила, что я для тебя сиюминутное развлечение, — Женя попыталась вырваться из его объятийа.
— А какая разница, что она думает? Важно, что об этом думаю я, — удерживая Женю, проговорил
