испугаться чтоб и поплыть. Он задержал дыхание, плюхнулся в воду – и утонул. Подошвами он коснулся склизкого дна, выпрямился во весь свой маленький рост и вытаращил глаза. Вода изнутри оказалась еще темней, чем выглядела снаружи, коричневой и только над головой делалась немного прозрачней. Витька растерялся – что ему делать дальше? Почему-то он не поплыл. Он поднял руку вверх, меряя, насколько он глубоко? Вдруг руку его сверху кто-то залапал и выдернул его на поверхность. Это оказался школьник с мокрым «ершиком» на макушке и с усмешкой во все лицо. Выведав у Витьки, в чем дело, он тут же начал орать: «Ребята, я мелкого спас! Смотрю, а в глубине ладонь! Я дернул – а это он!» Он требовал, чтоб Витька подтвердил, что он не врет. И Витька подтверждал, хоть сам и не уверен был, действительно его спасли или нет?..
Оглянувшись, Витька заметил, что в колоннаду Водной с поляны вошла его мама. И Витька струсил, он вспомнил про рыбалку и про угрозы. Да что рыбалка! Если мама его увидит у берега, тогда уж точно подзатыльников не миновать. Но пока она на верху – и Витька что есть духу, стреканул домой по тротуару вдоль берега, стараясь не запнуться о бугры асфальта и трещины. Добежав до пристани, где качались на привязи лодки, он свернул от берега к дому, вбежал во двор, протопал между веревок с бельем и, совсем уже запыхавшись, забрался в доме в свою кровать. Покидав на стул рубашку, шорты, он отвернулся к стене, укрылся простыней, притворился спящим.
«Когда мама вернется, разъяренная, то увидит, что он давным-давно дома, даже успел уснуть. Не станет же она будить его, чтобы отшлепать?»– думал Витька, прислушиваясь. Он и правда начал задремывать и уже сквозь сон чувствовал, как мать подошла к нему и пощупала его лоб.
Еще не светало, когда дед Бобыль в резиновых сапогах утром пошел к причалу. Углы дома он обходил подальше, потому что нес на плече весла и два кола, многометровых, вибрирующих на каждом шагу, в другой руке он держал ведро с рыболовным скарбом.
На причале дед деловито, не торопясь, воткнул весла в уключины лодки, завел колья толстыми, околоченными жестью концами под переднее сиденье и тонкими их концами при этом взбултыхнул воду за кормой в зеркальном пруду.
Вторым рейсом дед притащил из дома, сутулясь, лодочный мотор и бачок. Он привинтил мотор на корме, подкачал через шланг бензина из бака и отправился снова к дому, но пошел не к себе, а в ворота за Витькой.
Витьку уже вынесла, тепло одетого, его бабушка и передала, сонного, с рук на руки Бобылю. Витька отодвинул свое лицо от дедовой колючей щеки и притих у него на плече. Он не проснулся, когда Бобыль понес его к пруду, и когда укладывал в лодку, на ватник, постеленный в носу между кольями. Не проснулся, когда загудел мотор и лодка, ускоряясь, тронулась от причала. Разбудили его влажная свежесть и чувство полета, когда лодка от скорости подняла над водою нос. Витька шевельнулся, увидел деда, управляющего мотором и за дедом на пруду след от лодки, расширяющийся назад. Он увидел сквозь проясневший воздух, подбеленный туманом,
