затолкал и Басё[4] наших дней, и тренера обратно в купе.
Глава X
Ночь сумасшедшая, но недолгая
Подсвечивая себе фарами, к платформе медленно и аккуратно подрулил обшарпанный «рафик». Из него выскочил Сева.
– Грузитесь скорее, счетчик тикает, – недовольно скомандовал он.
– Мы уже приехали? Мы на чемпионате, да? – самостоятельно спрыгивая с платформы, вопросил Ромка.
Обманутый его почти разумным вопросом, Вадька на беду ответил «да». Ромка немедленно встал в боевую стойку, собираясь тут же начать спарринг с шофером «рафика», вылезшим из-за руля, чтобы помочь с вещами. Вадька едва успел Ромку перехватить и затолкать на заднее сиденье, велев сидеть и думать – куда же все-таки воткнуть ветку сакуры. Ромка сосредоточенно затих – авторитет Такэда Сокаку был для него по-прежнему непререкаем.
Мурку, Кисоньку и тренера удалось сгрузить без всяких проблем. Тренер почти спал на ходу, нежно прижимаясь щекой к пушистым перьям Евлампия Харлампиевича. Даже на гусином клюве было написано мученическое долготерпение – он согласился побыть «зверушкой» для неунимавшегося тренера, но на уговоривших его на такое унижение Катьку с Вадькой обижался по-прежнему.
– Они у вас что, пьяные? – выглядывая из-за машины, опасливо поинтересовался шофер.
– Не, просто обкуренные, – запихивая в багажник сумки и мучительно размышляя, куда же приткнуть запакованную в целлофан длиннющую палку, которую таскала за собой Кисонька, рассеянно бросил Вадька, не сообразив, какое впечатление могут произвести его слова на владельца «рафика».
– И взрослый тоже? – с ужасом переспросил шофер.
– Ну да, они уже отключились, а он в последнюю минуту баллон выхватил и все остатки подобрал, – так же рассеянно откликнулся Сева, залезая в «рафик».
Похоже, картина, сложившаяся в голове шофера после этих слов, была просто жуткой. Он уже жалел, что согласился взять таких пассажиров. От того, чтобы их высадить, его удержал лишь страх перед Ромкой – начнешь его гнать прочь, а он опять в буйство впадет. Зато с места «рафик» принял на такой скорости, что начавших подремывать на заднем сиденье девчонок, тренера и Ромку швырнуло вперед. Ромка продекламировал на удивление в тему:
– Шофер, некрепко держащий баранку, Заставит любимую плакать…
И после драматической паузы торжественно добавил:
– …Лишь ветер беспечно играет ветками сакуры.
Окончательно ошалевший водитель сперва резко тормознул, едва не впилившись в бордюр, но все-таки сбросил скорость.
«Рафик» вырвался из города и теперь несся по ночному шоссе. За окном промелькнул указатель: «Пансионат «Спортивный», машина втянулась в жиденький хвойный лесок и покатила по грунтовке между редкими рядами сосен. Щебень скрипел под колесами и колотил в днище. Впереди засветились окна пансионата. «Рафик» ввалился в распахнутые ворота и остановился
Мацуо Басё (1644–1694) – великий японский поэт, теоретик стихосложения.
